— Лер… — Владимир осторожно высвободил из ее пальцев стул и поставил на пол.

Затем бережно взял за синие, распухшие запястья, на которых отчетливо виднелись ужасные рубцы, и поцеловал. Девушка всхлипнула и прижалась к нему, вздрагивая всем телом, а он гладил худенькие плечи, неловко тыкался носом и губами в темную макушку со спутанными волосами и все приговаривал:

— Все хорошо… все уже хорошо…

— А что с… ним?.. — прошептала Лера, испуганно глядя снизу верх. — Он… упал… вниз?

Владимир на секунду оставил ее, в два шага подскочил к окну. Тело, раскинув руки, лежало на земле. «Второй этаж все-таки», — подумал он, возвращаясь к Лере.

— Господи, Юля! И Ира! — девушка заметила сестер, которые до сих пор лежали на полу, словно тряпичные куклы, брошенные капризным ребенком ради новой фарфоровой красавицы. — Они убили их?!

— Не знаю. Надеюсь, что нет. Солнце, давай выбираться, — Владимир озабоченно обвел взглядом комнату и заметил дверь. — Что это там? — спросил он у Леры, которая, закусив пересохшие губы, все еще разглядывала девчонок.

— Может быть, им еще можно помочь? — она с надеждой посмотрела, и у Владимира больно сжалось сердце при виде ее запавших глаз. Выглядела Лера… плохо.

— Тебе надо одеться хоть во что-нибудь… — хмурясь, проговорил он.

Она отрешенно кивнула и нетвердым шагом направилась к двери, замеченной Владимиром. А он перевел взгляд на кушетку, и тут до него дошло, что Лера как-то… освободилась. Сама!

Кожаные ремни были порваны. Он зачем-то потрогал их и, испытывая странные чувства, пошел за любимой.

Лера уже выходила, натягивая куртку. На ней были джинсы, а в руках — сумка. Владимир облегченно вздохнул — вид распухших рук его очень смущал.

— Обувь не нашла, — Лера пожала плечами и взглянула на него: — Володя…

— Лер, потом, потом поговорим, ладно? — он спешил увести ее отсюда как можно быстрей. А еще девчонки… что с ними-то делать?!

Ладно, решил Владимир. Перетащу всех в машину, а там решим. Где ОМОН, обещанный Ирой?..

— Пойдем… — он потянул ее к выходу, но тут дверь ударила его в лицо, он от неожиданности потерял равновесие и повалился назад. Лера вскрикнула, кинулась к нему, но дверь снова грохнула, и отчим, вращая полубезумными глазами на залитом кровью лице, ткнул в девушку пистолетом:

— А ну, иди сюда!

Лера замотала головой, отползая назад. Владимир хрипло дышал, утирая кровь на рассеченной скуле.

— Допрыгались, суки? Все мне испортили… шагай! — отчим, злобно глядя, выразительно помахал оружием. — Второй раз такие шутки не пройдут, — он сплюнул и утер разорванным рукавом рот, из которого тоже капала кровь. Второй этаж все-таки…

Лучше бы третий. Или двенадцатый.

Выстрел разорвал тишину.

— Буран, Буран, я Сокол. Сижу без движения, Бурундук не отвечает. Сигнала нет. Какие действия?

— Сокол, это Буран. Отбой. Снимайтесь с точки, выдвигайтесь на базу.

— Не-е-ет! — истошно закричала Лера, перед глазами которой все еще стояло безжизненное лицо Владимира, и уперлась ногами. — Не пойду! Пусти! Пусти-и!

— Двигай давай, сучка, — отчим ткнул ее пистолетом и больно вцепился в руку. — Пошевеливайся! Где этих придурков носит-то?! Твою мать!

Лера все еще упиралась, но чувствовала, что выдыхается. Какая-то будто высшая сила — или неведомая лампа! — помогла вырваться, когда она увидела, как отчим душит ее Владимира.