Пока она пыталась найти подходящий и остроумный ответ, Джон послал стрелу в Дэвида:

— Да, старина, это дедушкино кольцо...

— Что?

— Вы к нему когда-нибудь внимательно приглядывались? С действительно близкого расстояния?

— Нет. А зачем?

— С ним тоже связана одна старая семейная традиция, — задумчиво произнес кузен Джон. — Может быть, ерунда, но поскольку завтра будут читать завещание...

— Мистер Трегарт завещал кольцо вам? Вы на это намекаете?

— Я ни на что не намекаю, дорогой мой. — Глаза кузена Джона расширились, впечатление от глубоких глазниц, горящих изнутри в пламени свечи, которую он держал на уровне своей груди, решительно нервировало. — Я понятия не имею, что дедушка собирался сделать с кольцом. Но я знаю, что он просил Джесси привезти его, правда, кузина? Поэтому и предполагаю, что он что-то задумал.

Джесс стало жалко Дэвида; она чувствовала, как лихорадочно трудится его мозг, пытаясь распутать нить за нитью новые козни кузена Джона. Она, как и Дэвид, не знала, что он задумал, но, как и Дэвид, была уверена, что что-то готовится. После короткой паузы Дэвид сказал:

— А что это за семейная традиция?

— Просто старый глупый стишок.

— Какой стишок? — настаивал Дэвид.

— Детский. Как там, сейчас... по-моему, примерно так:

Высокие рыцари, светлые девы,

Прекрасные королевы —

Три и три;

Что они прячут у моря в горах,

Говори!

Длинный меч, и корону, и короля,

И сынка для меня.

Двое мужчин глядели друг на друга через пламя свечи, словно друиды, собравшиеся у костра. В другое время Джесс позабавилась бы над их физиономиями, выражающими смесь подозрительности и двуличности.

— Весьма туманно, — заключил Дэвид. — Ладно. Завтра все узнаем, не так ли?

— Так, так, так. Спокойной ночи, Джесси. Вы со мной, Дэйв?

Джесс проследила, как они уходят по коридору бок о бок, изящная тень кузена Джона рядом с внушительной фигурой Дэвида. Повернули за угол, скрылись из виду, пламя свечи отбросило причудливые тени, потом исчезло, коридор погрузился во тьму, и Джесс лихорадочно зашарила по стене в поисках выключателя.

Только начав раздеваться, она осознала очевидный факт — при башенной комнате не было ванной. Зато стояла ширма, прелестная в прошлом вещь — японский рисунок на некогда блестящем, а нынче запятнанном и порванном шелке. За ней обнаружилось несколько предметов, которые Джесс распознала сперва с удивлением, а потом со смехом. В кувшине даже плескалась вода, что страшно ее обрадовало, ибо она даже ради чистки зубов не собиралась сегодня вечером бродить по темному коридору.

Из дорожной сумки на свет явилась чрезвычайно экзотическая ночная рубашка. Джесс недоумевала, что за тайное побуждение толкнуло ее на приобретение такой вещицы — на юбку пошли ярды материала, тогда как верха практически не было, а то, что было, просвечивало насквозь. Она до сих пор не отваживалась ее надевать, но сегодня моральный дух нуждался во всемерном подкреплении.

Зеркало в комнате отсутствовало, но Джесс оглядела видимые части своего тела с удовлетворением. Стук в дверь застал ее врасплох, халат же, естественно, под руку не подворачивался. Дверь открылась прежде, чем она успела нашарить его или вымолвить слово, и Джесс застыла посреди комнаты, обхватив плечи руками, а Дэвид скользнул внутрь и закрыл за собой дверь. Он повернулся, приложил палец к губам и замер в этой позе, тараща глаза.

— Ну? — сказала через какое-то время Джесс.

— Потрясающе, в самом деле, — ответил Дэвид и направился к ней.

Джесс отскочила, приметила на полу у кровати халат и завернулась в него.