Балкида уже не улыбалась. Она поднялась на ноги.

— Что за дерзость! Соломон не имеет права претендовать на богатства Савы, точно так же, как и на меня самое!

— Ты, должно быть, слышала, — возразил юноша, — что Соломон владеет волшебным Кольцом, с помощью которого он может в мгновение ока призвать целое воинство духов. По этой самой причине цари Финикии, Ливана, Арама, Тира и Идумеи, среди многих иных, уже поклонились ему и поклялись в верности и дружбе. Они ежегодно платят большую подать золотом, деревом, кожами и солью и радуются тому, что гнев его пощадил их.

— Сава — древний, свободный народ, — холодно ответила Балкида, — и его царица не преклонит колен перед неверным чужеземцем. Можешь вернуться к своему господину и передать ему это.

Юноша не шелохнулся, а заговорил иным, доверительным тоном:

— Послушай, о царица: так ли уж велика эта предполагаемая дань? Всего сорок мешков — из нескольких сотен, которые ежегодно собирают в Саве! Неужели это вас разорит? — Он сверкнул белозубой улыбкой. — Как бы то ни было, это куда лучше, чем сделаться нищенкой в лохмотьях, изгнанной из своей родной земли, где горят города и гибнут люди!

Балкида ахнула и шагнула в сторону наглой твари, но остановилась, заметив угрожающий блеск в пустых и темных глазах.

— Ты превышаешь свои полномочия, демон, — сказала она, сглотнув. — Я требую, чтобы ты немедленно убрался из этой комнаты, не то я позову своих жриц, и они изловят тебя серебряной сетью!

— Мне не страшны серебряные сети, — ответил дух. И направился к ней.

Балкида отступила назад. В шкафчике у кресла лежал магический кристалл, если его разбить, прозвучит сигнал тревоги и сюда прибежит ее личная стража. Но с каждым шагом она оказывалась все дальше от заветного шкафчика и от двери. Она потянулась к украшенному самоцветами кинжалу на поясе.

Демон сказал:

— Не бойся, я тебе ничего не сделаю. Ибо я — марид, мне достаточно сказать одно слово — и поднимется буря, скажу другое — и из моря восстанут новые острова. Но, невзирая на все мое могущество, я — всего лишь один из ничтожнейших рабов Соломона, что превосходит всех людей своим могуществом и славой.

Он остановился. Балкида не успела дойти до стены, однако чувствовала ее у себя за спиной. Она вытянулась во весь рост, опустила руку на рукоять кинжала, и лицо ее оставалось бесстрастным, как она была приучена с детства.

— Когда-то, давным-давно я служил первым царям Египта, — сказал демон. — Я помогал возводить их гробницы, которые и поныне остаются одним из чудес света. Но величие этих царей подобно пыли перед той властью, которой обладает ныне Соломон.

Он развернулся и небрежной походкой отошел к очагу. Лед, остававшийся у него на плечах, быстро растаял, и вода тонкими струйками побежала по длинным, смуглым рукам и ногам. Он смотрел в пламя.

— Слышала ли ты, о царица, что бывает, когда его воле перечат? — негромко осведомился он. — А я это видел — издалека. Он носит на пальце Кольцо. И он его поворачивает — всего один раз. И является Дух Кольца. А что потом? По небу маршируют войска, рушатся стены городов, сама земля разверзается, и пламя поглощает его врагов.