Ашмиру зачаровывало мастерство матери. Не раз она подбегала к ней, протягивала руку:

— Дай попробовать, я тоже хочу!

— Ты еще мала! — улыбалась мать. — Вон, возьми деревянные кинжалы, они лучше уравновешены, и ты ими не порежешься. Нет-нет, не так! — Потому что Ашмира уже выхватила кинжал у нее из руки. — Нужно легонько сжать острие между большим и указательным пальцами… вот так. А теперь спокойнее, спокойнее. Закрой глаза, вздохни поглубже…

— Да нет, не надо! Смотри, как я умею! Ой…

— Для первого раза неплохо, Ашмира! — рассмеялась мать. — Если бы мишень была на шесть шагов правее и на двадцать шагов ближе, ты бы попала точно в цель! Ну а так мне остается только порадоваться: будь мои ноги чуть больше… — Она наклонилась, подняла кинжал. — Попробуй-ка еще раз!

Шли годы. Бог Солнца день за днем свершал свой путь по небесам. Ашмире исполнилось семнадцать. Легконогая, с серьезным взглядом, она сделалась одной из четырех недавно назначенных командиров дворцовой стражи. Она хорошо проявила себя во время последнего мятежа горных племен и лично взяла в плен вождя мятежников и его волшебников. Она несколько раз исполняла обязанности главной стражницы, стоя позади царицы во время храмовых церемоний. Однако сама царица Савская ни разу не заговорила с ней, ни разу не обратила внимания на ее существование — вплоть до той ночи, когда сгорела башня.

За окном все еще курился дым; из Чертога Мертвых доносился рокот траурных барабанов. Ашмира сидела в царском кабинете, неуклюже сжимая кубок с вином и глядя в пол.

— Ашмира, дорогая, — говорила царица, — знаешь ли ты, кто совершил это злодеяние?

Ашмира подняла глаза. Царица сидела так близко, что их колени почти соприкасались. Неслыханно близко. Сердце отчаянно колотилось в груди. Ашмира снова потупилась.

— Говорят, госпожа моя, — выдавила она, — говорят, что это царь Соломон…

— А говорят — почему?

— Нет, госпожа.

— Ашмира, ты можешь смотреть на меня, когда мы разговариваем. Да, я — твоя царица, но обе мы — дочери Солнца.

Ашмира снова подняла взгляд. Царица улыбалась. От этого зрелища голова у стражницы слегка закружилась; она отхлебнула вина.

— Главная стражница часто рассказывала о твоих достоинствах, — продолжала царица. — Проворная, сильная, умная… Не страшится опасности… Находчивая, временами почти безрассудная… И хорошенькая вдобавок — это уж я сама вижу. Скажи, Ашмира, что ты знаешь о Соломоне? Какие истории ты о нем слышала?

Лицо у Ашмиры горело, горло ей сдавило. Это, наверное, от дыма… Она всю ночь командовала теми, кто передавал ведра по цепочке внизу, у башни.

— То же, что и всем, госпожа моя. Он живет во дворце из золота и нефрита, который он построил в одну ночь с помощью своего волшебного Кольца. Он повелевает двадцатью тысячами духов, один ужаснее другого. У него семь сотен жен — следовательно, он жесток и распутен. Он…

Царица вскинула руку.

— Все это я тоже слышала. — Она перестала улыбаться. — Ашмира, Соломону нужны сокровища Савы. Сегодняшний пожар — дело рук одного из его демонов, и, когда наступит новолуние — то есть через тринадцать дней, — воинство Кольца явится сюда, чтобы уничтожить нас всех.

Глаза Ашмиры в ужасе распахнулись; она не сказала ни слова.

— Если только, — продолжала царица, — я не соглашусь уплатить выкуп.