И только одна назойливая мысль продолжала зудеть под черепной коробкой, не давая покоя.

Как будет «земля» по-французски, он не знал, да и забыл — а вот как это будет по-испански, нечаянно вспомнил.

La tierra.

А происходит это слово от латинского «terra».

И что-то знакомое почудилось Барабину в этом сочетании звуков. Нечто такое, что он не раз слышал в последние часы.

Ну конечно! Terranian.

Так называются те самые глупые терранцы, которые живут в благословенной стране Фадзероаль. В стране отца всего.

Или может быть, Фадзероаль — это «страна всех отцов»?

Страна предков.

Но если Земля — это страна предков, то где же черт возьми, находится королевство Баргаут? Тридевятое царство, в котором живут потомки.

На этом месте Барабину захотелось подышать свежим воздухом, дабы прочистить мозги.

На дворе уже стемнело, и небо было усыпано звездами. А среди звезд сияли, как ни в чем не бывало, две луны. И списать это на неумеренное употребление алкоголя не было никакой возможности.

Во-первых, Барабин пил очень осторожно, дабы не потерять боеготовность. Заговоренная крепость — это конечно хорошо, но бдительность никогда не помешает.

А во-вторых, из двух лун одна была большая и белая, а другая — маленькая и красная. А привычной глазу средней и желтой не было и в помине.

И как ни странно, в первую секунду Барабин этому обрадовался. Потому что две луны означали перемещение в пространстве, а не во времени.

А в пространстве, как бы далеко тебя ни занесло, всегда есть шанс вернуться.

Барабин пялился на разноцветные луны с видом грустного волка, который собирается завыть. Но меньшая из них, красная, висела совсем низко над горой, и староста подумал, что гость любуется на горные вершины.

— Я знаю все народы в этих горах, — сказал он негромко. — Какие из них ты истребил?

Барабин вздрогнул и обернулся.

— Что? — переспросил он.

— Гват фолкес ис эрасет би йоу? — терпеливо повторил староста, употребив на этот раз другое слово — «фолк», а не «пеопель».

Тут до Барабина наконец дошло, в какое заблуждение он случайно ввел жителей деревни Таугас и почему его принимают здесь с таким страхом и почтением. Даже несмотря на то, что он все-таки терранец.

В последнем Барабин теперь не сомневался. Но решил никому об этом не говорить.

Отношение местных жителей к выходцам из страны предков настораживало, если не сказать больше. За прошедший день не только Сандра, но и другие не раз говорили о том, что все терранцы — идиоты.

Странное, прямо скажем, отношение к предкам. Если, конечно, не вспоминать о том, что мы нередко называем выжившими из ума родных своих бабушек и дедушек, впадающих в старческий маразм.

Но у крестьян из королевства Баргаут была другая логика.

— В стране Фадзероаль всем хорошо, — говорили они. — А от хорошей жизни люди глупеют.

Ага!

Вас бы на денек в эту благословенную страну предков. Особенно в ту ее часть, которая называется Россией. Хлебнули бы хорошей жизни от души.

Барабин представил себе председателя сельсовета в российской глубинке, который широким жестом предлагает гостю на выбор семь своих гейш в собачьих ошейниках, и с ним чуть не сделалась истерика.

А староста деревни Таугас все ждал ответа на свой вопрос. То ли его снедало праздное любопытство, то ли у него был свой особый интерес — но только ему отчего-то очень важно было знать, какие из горных народов уже истреблены, а какие еще нет.

Однако его ожидал облом.

Барабин решил не говорить ему правду, дабы ненароком не уронить свой статус, завоеванный случайной речевой ошибкой.