— Еще есть время, — промурлыкала Сандра. — Ты обещал!

— Я обещал отпустить тебя, когда ты вернешься от короля.

— Ты обещал сделать свою пленницу гейшей прежде чем отпустить.

— Тебе мало было короля?

— Король уже старый, — улыбнулась Сандра в темноте, и в этой почти невидимой улыбке, и в голосе ее промелькнуло опять что-то кошачье, сладострастное и с явным намеком, что не так уж король и стар. Во всяком случае, видно было, что первая красавица деревни Таугас ушла от него довольная.

Но от этого ее аппетит только разыгрался.

Между тем, Барабина ее настойчивость совсем не радовала. Мудрый учитель боевых искусств, у которого Барабин научился почти всему, что так помогало ему теперь, не раз говорил ему, что перед важным боем нельзя растрачивать сексуальную энергию.

Энергия любви и энергия боя — суть одно, и когда изливаешь первую, лишаешься одновременно и второй.

Правда, инструктор по рукопашному бою в армейском спецподразделении — тоже не последний человек в боевых искусствах — заметил однажды, что все это ерунда. Нет никакой мистической энергии, а есть только сила мышц и ловкость рук.

— Главное, чтобы тебя не застали врасплох голого с бабой в постели. А если это случится — первым делом подставь им бабу, и пока они проходят сквозь нее, прими боевую стойку. Голая баба отвлекает внимание, не всякий мужик ее так сразу убьет, и тебе как раз времени хватит, чтобы в форму войти.

Так что Барабин не знал, кому верить — учителю, который взял его под крыло еще подростком, или инструктору, который окончательно превратил его в боевую машину.

Раньше у Романа просто не было таких ситуаций, когда приходилось выбирать между женщиной и боем. Бои были не настолько серьезные, чтобы это имело хоть какое-то значение, да и постоянной женщины у Барабина не было никогда, а временных перед важным делом он просто не звал к себе и все.

А в этом странном мире женщины сами вешались ему на шею одна за другой, и отбиться от них не было никакой возможности.

— Вот возьму и оставлю тебя рабыней, — пригрозил Барабин в сердцах.

— Сначала возьми, — ответила на это Сандра.

— Хорошо. Если ты так хочешь, я доставлю тебе удовольствие. Но тогда ты останешься моей рабыней навсегда. Нравится тебе такой расклад?

На мгновение Сандра отпрянула от него и задумалась. А потом вдруг прильнула к нему всем телом, впилась в губы хищным поцелуем, и Роман услышал ее жаркий шепот:

— Лучше быть рабыней Истребителя Народов, чем вольноотпущенницей в проклятой деревне.

— Почему проклятой? — не понял Барабин.

В русском языке значение этого слова зависит от того, где поставить ударение. Но в местном языке, как и в правильном английском, такого различия не было. Слово «дамнет» могло означать как место, на которое кем-то наложено проклятие, так и место, которое говорящий проклинает сам.

Но судя по всему, Сандра имела в виду первый вариант — тот, что по-русски звучит с ударением на «о».

— Таугасу теперь не будет жизни от аргеманов, — сказала она. — Черный Ингер никогда не простит нам «Торвангу».

И тут Барабин в полной мере осознал, что его героическая акция с угоном драккара и его благородный жест с освобождением пленниц имеют и оборотную сторону.

Страшно подумать, что будет с женщинами деревни Таугас, которых он, Роман Барабин, заставил ворочать веслами на «Торванге», если Ингер из Ферна вернется.

А если даже и нет — все равно хорошего мало.

Аргеманы непременно отомстят за своего короля. И первым объектом мести будет Таугас.

Странно только, что другие крестьянки даже словом не обмолвились об этом, когда Роман возвращал им свободу.