Антонио пристально разглядывал брата. За последние два месяца мальчишка сильно изменился. А еще больше — за время отсутствия Антонио в феоде. Когда-то давно Филиппо влекли к себе лишь азартные игры и веселые женщины, а теперь юношу было не узнать. Прежде чем отправиться на турнир, Филиппо старательно упражнялся в военном искусстве, сражаясь с опытным старшим братом, и брал уроки рыцарского поединка у старого воина, нашедшего пристанище в феоде Карриоццо. Синяки и раны покрывали его нежное тело, ругань недовольных учителей могла вывести из себя кого угодно, но юноша все терпеливо сносил. Антонио знал, что вряд ли забудет, что Филиппо отказался его выкупить, но незаметно для себя начал гордиться своим младшим братом.

— Я понял тебя. Если ты так считаешь, то должен мне помочь… — Антонио замолчал.

Ему почудился необычный шорох. Взглянув через плечо, он увидел тень, скользнувшую по пологу шатра.

— Кто это мог быть? — спросил Филиппо. — Епископ?

Старший брат лишь пожал плечами.

— Кто знает…

69

Лали, сидевшая в саду в беседке, увитой плющом, тоскливо смотрела на закат. Сегодня последний вечер праздника, устроенного в ее честь. Завтра утром гости разъедутся, а Карриоццо вновь не появился во дворце и, скорее всего, уедет, не попрощавшись с ней. Неужели он поверил ее словам, сказанным в порыве гнева?

— У тебя несчастный вид, — заметил Никколо, подсаживаясь к ней на скамью. — Что тебя расстроило?

Лали отвела взгляд от алого зарева и взглянула в добрые глаза дядюшки.

— Все пустяки. Нет нужды волноваться из-за меня.

— Девочка грустит потому, что не было сказано нужных слов, — раздался голос Монны.

Девушка обернулась, и увидела, что мачеха стоит рядом с ней, небрежно обмахиваясь веером.

— О чем ты говоришь? — пожала Лали плечами.

— От меня ничего не утаишь, — грустно улыбнулась Монна. — Ты ведь надеялась перемолвиться парой словечек с Антонио? Людовико запретил тебе бывать на трибунах, а этот упрямец Карриоццо не соизволил переступить через свою гордость и прийти хотя бы сегодня.

Лали порозовела от смущения. Зачем Монна так откровенно говорит о ее тайне в присутствии синьора дель Уциано?

— Ты ошибаешься!

— Нет, не ошибаюсь, — певуче проговорила графиня.

Улыбаясь, Никколо заглянул смущенной племяннице в глаза.

— Значит, Антонио все же завоевал твое сердце. Я в этом не сомневался.

— Он заботился обо мне, когда мы сбежали из дворца Ибрагим-паши, — обреченно вздохнула девушка.

— Заботился и только? — Монна решительно уселась рядом с ней и заглянула в глаза.

— Синьора, вы слишком настойчивы! — возмутилась Лали.

— Мальвина права. Нехорошо, синьора, смущать девушку расспросами о ее чувствах, — мягко упрекнул Никколо. — Быть может, вы ошибаетесь.

— Вы хотите меня уверить, что Мальвина не хочет выйти замуж за Антонио? — лукаво усмехнулась мачеха.

— Я вообще не хочу выходить замуж! — вспыхнула Лали.

— И это говорит девушка, прожившая в гареме больше десяти лет?

Лали показалось, что в голосе дядюшки промелькнуло что-то странное и весьма неприятное. Но она обратила свой гнев на мачеху, которая затеяла этот разговор.

— Синьора, а почему вы проявляете такой интерес к моим отношениям с Антонио? Кажется, именно вы считались его невестой? — сердито напомнила Лали.

— Так считал Антонио, — отрезала Монна.