– Ты узнал его?

    – Никогда раньше не видел. Но, встретив второй раз, не ошибусь. Темноволосый. Неприметный. На правой руке нет половины мизинца.

    – Какая встреча… Альгерт… – растягивая слова, произнес Миклош. – Жаль, что когда-то я ограничился лишь частью его пальца. Надеюсь, ты сейчас не расстроишь меня тем, что испытание на собственной шкуре нового заклинания – это все, чем закончилась ваша неосмотрительная вылазка?

    Иохан помрачнел и осторожно, пробуя на вкус каждое слово, объявил:

    – Послезавтра в Столицу прибудет Хранья. Я знаю примерное время.

    Бальза аккуратно взял с края стола нож для бумаги.

    Мне разобраться с этим делом? – поинтересовался Иохан.

    – Нет. Ступайте. У вас мало времени для того, чтобы вернуть форму. Через два дня вы мне понадобитесь.

    Когда дверь за телохранителями закрылась, Миклош вновь крутанул огромный глобус. Задумчиво посмотрел на него, а затем ударил по нарисованному кракену-Фелиции, развалив бесценную антикварную вещь на две рваные половины.

    Глава 7

    БЛИЗНЕЦЫ

    Семья – это такая обуза, особенно если ты не женат. [13]

    9 декабря

    Чтобы скоротать ночь, господин Бальза отправился в библиотеку.

    Книги – это было единственное, что хоть как-то примиряло тхорнисха с существованием людей. Конечно, среди бесконечного литературного многообразия встречалось немало бредовых томов, читать которые постыдилось бы любое мало-мальски разумное существо. Но находились и подлинные шедевры мысли. Включая первые издания, рукописи, а также дневники тех, кого человечество давно причислило к гениям, тиранам или лику святых.

    За каждый из тех ста сорока тысяч томов, что находились в библиотеке нахттотера, истинный букинист продал бы в рабство не только себя, но и свою семью.

    Господин Бальза был не первым, кто начал собирать эту потрясающую коллекцию. Он лишь продолжил и систематизировал ее. Самые древние экземпляры принадлежали наставнику молодого маркомана – Луцию Фабию Максиму.

    Именно от него не умеющий читать юноша узнал, сколько прекрасного, тайного и важного хранят в себе непонятные прежде значки. Росчерки атлантов, иероглифы древних египтян, критское письмо, шумерская и эламская клинопись, орхонские руны, арабская вязь, фестский язык, этрусский алфавит, прекрасная певучая латынь и таящий в себе магию древнегреческий. Благодаря книгам, некогда узкий темный мирок сына полудикого племени расцвел, заиграл красками и навсегда изменился…

    Миклош отвлекся от дневника Теодориха Равенского, услышав шаги за дверью. Створки распахнулись, и в библиотеку вошла Рэйлен. На этот раз вместо обычной черной кожи на девушке были порядком потертые джинсы, черная водолазка и зимние сапоги на высоких каблуках. Выглядела она совершенно здоровой, словно несколько дней назад ее не касался «Поцелуй», и держала в руках переплетенный в коричневую замшу том.

    – Нахттотер, простите. Я просто хотела вернуть книгу.

    – Поставь на место, – сквозь зубы разрешил Миклош, не слишком довольный тем, что ученица Иохана отвлекла его.

    Рэйлен осторожно пристроила фолиант рядом с сотнями других и, поколебавшись, произнесла:

    – Нахттотер, позвольте спросить? Тхорнисх заложил пальцем страницу:

    – Попробуй.

    – Все, что тут написано про Хранью – правда?

    – Правда?! – Миклош фыркнул.