— Замолчи! — грубо бросила она. — Слышишь, замолчи, Кэтрин. Так не бывает. Ты ошибаешься. Ты несешь какую-то чушь.

Она снова опустила руку ей на живот и тут же, повинуясь безотчетному страху, отдернула. Кэтрин снова застонала.

— Говорила же я тебе, — заплакала она.

В очередной раз положив руку, Элис едва верила тому, что теперь ощущала: округлый живот Кэтрин ужимался, полнота его спадала. Под толстым слоем жира и плоти снова что-то задвигалось, зашевелилось и забулькало. И сразу же Кэтрин застонала.

— Ребенок уходит, — отчаянно лепетала она.

Ее стоны шли откуда-то глубоко из груди, напоминая вой раненого животного.

— Я не могу удержать его, — скулила Кэтрин. — Он уходит от меня.

Снова задрав ей рубашку, Элис внимательно посмотрела на ее расставленные ноги. На простыне уже образовалась целая лужа густой белой жидкости. Комок тошноты подступил ей к горлу.

— Я не знаю, что это такое, — пробормотала она. — Не знаю, что делать.

Но Кэтрин ее уже не слышала. Она выгибалась животом вверх, словно кто-то подбрасывал ее к потолку; округлое пятно под ней, словно речной ил, растекалось по простыне, меняя форму.

— Лежи смирно, не шевелись, — скомандовала Элис, пребывая в полной растерянности. — Не шевелись, и ничего не случится.

— Он исчезает! — кричала Кэтрин. — Я не могу удержать его! Я не могу удержать его! О-о-о!

И вдруг Элис заметила, что родовые пути миледи широко раскрыты; там мелькнуло бледненькое тельце. С неожиданной надеждой девушка подумала, что ребенок должен родиться сейчас, целым и невредимым, что она спасет его, что госпожа действительно просто перепутала сроки.

— Я вижу его! — воскликнула Элис. — Пусть выходит, Кэтрин, помоги ему. Тужься. Еще немного, и ты родишь. Помоги ему.

Миледи стала тужиться, стараясь вытолкнуть младенца в мир, мышцы ее живота напряглись. Элис просунула свои миниатюрные умелые ручки в родовой канал и осторожно ухватила крошечное тельце. Секунду она ощущала ребенка в руках, маленького и вполне сформированного, чувствовала его округлую попку и сильные, мускулистые ножки. Ее пальцы добрались до его безупречного плечика, нащупали сжатую в кулачок ручку. Он был слегка скособочен. Несмотря на напряжение, Элис улыбнулась и полезла глубже в теплые, влажные недра женщины, чтобы найти головку и направить ее наружу, чтобы помочь ему совершить это первое, маленькое, но столь важное в его жизни путешествие. Плечико было круглым и гладким. Осторожные ладони Элис добрались до его твердого черепа и ощупали миниатюрное личико.

Кэтрин снова застонала, ее мышцы напряглись. Почувствовав сжатие, Элис вытащила руки, но потом снова просунула внутрь — надо было развернуть ребенка и помочь ему выбраться. Он уже поворачивался, уже выходил на свет, и выходил правильно, головкой вперед. Осторожно, но крепко Элис с обеих сторон держала его за головку и тянула к себе через скользкий и тесный родовой канал Кэтрин.

— Есть, — сказала она, — я спасла его.

Элис совсем забыла, что это наследник Хьюго, существование которого будет грозить ее безопасности, безопасности ее собственного сына. Девушку заворожило участие в родах. Она действовала в бессознательном ритме всех знахарок и повитух, которые проникают в само чрево матери и выводят ребенка в мир в целости и сохранности. Сердце ее билось в унисон с сердцем ребенка, руки двигались, повинуясь движениям Кэтрин, подчиняя свои усилия ритму, в котором текли роды.

— Он выходит, — возбужденно шептала она. — Он выходит.

Крошечное тельце снова повернулось. Проникнув глубоко внутрь миледи, Элис держала ребенка за головку и за маленькое плечико и постепенно и осторожно тащила его на себя.