Ольга кивнула:

    – Блестящему гвардейскому гусару, как оказалось, не пара бесприданница самого неясного происхождения…

    – Не переживай, – сказала Татьяна. – У меня, собственно, то же самое. То есть… Мне-то как раз был в самых цветистых и чувствительных выражениях предложен законный брак, но до меня дошли известия, что Челищевы совершенно разорены и ищут выхода в невесте с хорошим приданым… А это заставляет относиться к Мишелю с некоторыми подозрениями… – она натянуто улыбнулась. – В особенности если вспомнить, что решето мне показало кого-то совсем другого… Короче говоря, полный разрыв. У тебя, как я понимаю, тоже? Две несчастных девицы, соблазненных и злодейски брошенных, ехали шагом по унылой дороге…

    Они переглянулись и рассмеялись, хотя и чуточку невесело.

    – Ну, по крайности, теперь есть некоторый опыт, – сказала Ольга. – А это, согласись, немаловажно. Жизнь, в конце концов, отнюдь не кончена?

    – Ну, безусловно. Особенно если вспомнить, что завтра имеет честь пожаловать господин камергер. Который на тебя, Олюшка, порой бросает совершенно недвусмысленные взгляды. – Татьяна подняла глаза к небу и выразительно продекламировала: – Госпожа камергерша, Ольга Ивановна…

    – Вот уж бред, – с чувством сказала Ольга. – Уж не настолько я его очаровала… А ты, значит, тоже эти взгляды подметила?

    – Трудновато было бы не подметить. Что ты хмуришься? Если быть практичными, то муж из него получился бы идеальный – состояние, положение в обществе, да вдобавок более чем вдвое тебя старше…

    – А вот не лежит у меня к нему душа, и все тут, – сказала Ольга. – Сама не могу понять, в чем тут дело, но не лежит душа, хоть ты тресни…

    – Жаль. Многие на твоем месте ситуацию бы использовали. Мне он, к сожалению, родной дядя, и я не могу строить планов, а вот тебе следовало бы задуматься. Ловя на себе столь заинтересованные взгляды такого мужчины, быть может, и имеет смысл строить практические планы…

    – Уймись, искусительница, – сказала Ольга беззлобно. – Бог ты мой, ну и хороши же… Слышал бы кто… Благонравные девицы из хорошего дома…

    Они снова расхохотались, уже веселее. В конце-то концов, давненько кружит анекдот о поручике, забравшемся в шкаф, чтобы подслушать разговоры благонравных светских барышень, да так там и скончавшемся от жгучего стыда…

    Ольга огляделась. Как-то так получилось, что они незаметно для себя свернули на дорогу, тянувшуюся мимо мельницы Сильвестра – но пугаться этого, конечно же, не следовало, они тут уже бывали однажды темной ночью, и все обошлось, что ж за опасности могли подстерегать при свете дня?

    Ясным днем мельница выглядела и вовсе безобидно – лишенный всякой мистики приземистый домишко с крышей, поросшей редкой зеленой травкой, размеренный шум колеса, плеск воды, погромыхивание жерновов…

    Она присмотрелась и, словно размышляя вслух, произнесла:

    – Интересно, с кем это он? Что-то не бывало в наших местах столь экзотического человека…

    Сильвестр стоял к ней спиной, и его собеседника Ольга разглядела прекрасно. Почему-то его в первую очередь хотелось поименовать «турком», такой уж у него был вид: длинное синее одеяние с золотой тесьмой на груди и широкими рукавами, обширные красные шаровары, туфли с загнутыми носами, на голове – определенно восточная чалма.