Транссахарская торговля

В раннее Средневековье Тахерт – город-оазис на юге Алжира – был твердыней хариджитов-ибадитов, основавших собственное государство. Здесь велись хроники на арабском языке, сохранившиеся до наших дней и исследованные польскими арабистами. В одной из них говорится о том, как около 776–780 гг. Тахерт стал крупным торговым центром. Сюда приезжали купцы из Кайруана (Тунис), городов Ирака и «стран черных». В другой хронике упоминается правитель Тахерта, который в конце VIII или начале IX в. хотел совершить путешествие в Гао, столицу Сонгаиского царства. Он чуть было не отправился в этот далекий город, но его отговорил отец.

Другие ибадитские хроники также говорят о торговле оазисов Северной Сахары – Варглы, Тадмекки, а также городов Северного Алжира и Туниса с городами Западной Африки. Об этом же сообщают арабские географы того времени аль-Якуби и аль-Бакри. Все они подчеркивают важную роль берберов-ибадитов в этой транссахарской торговле.

Из арабского мира на юг везли преимущественно ремесленные изделия, а также сухие фрукты. Ведь продукция арабских мастеров одинаково высоко ценилась и в Африке южнее Сахары, и в Европе, как Западной, так и Восточной, а сухие фрукты из благодатных стран Средиземноморья и долины Нила, изюм и сушеные финики из оазисов всегда находили спрос в сравнительно бедной фруктами Тропической Африке.

Возвращаясь, караваны доставляли золото, которым Африка была богаче Азии и Европы, различные экзотические товары: слоновую кость, шкуры леопардов, жирафов, зебр и других животных, мускус, некоторые специи и лекарственные травы, а также рабов. Красивые девушки для гаремов, мальчики, которым предстояло стать евнухами или солдатами черной гвардии, – этот живой товар был самым выгодным для купцов.

Европа тоже получала некоторые выгоды от транссахарской торговли: до открытия Америки почти все золото, которое употреблялось западноевропейскими ювелирами и чеканщиками монет, было африканского происхождения. Его привозили из стран Магриба и Сахары еврейские купцы, которые также доставляли сюда слоновую кость, африканские травы, а порой и рабов. В некоторых оазисах Сахары, например в Туате, появились меллы – европейские кварталы. Но большую часть иностранцев в оазисах составляли арабы, постепенно сливавшиеся с местным населением.

Часть товаров, перевозимых на север, оседала в Сахаре. Здешние женщины носили украшения из золота, добываемого в Гане, и слоновой кости из южных саванн. С юга в оазисы привозили просо, выращиваемое в плодородных долинах, сорго и другие зерновые культуры, а главное – чернокожих рабов. В оазисах они становились крепостными крестьянами, а молодые девушки – наложницами берберских аристократов. Дети их составляли низшую касту местного общества. Можно сказать, что сложная система орошаемого земледелия во многих оазисах Сахары была возможна только потому, что существовал дешевый крепостной труд негров и мулатов, регулярно прочищавших подземные каналы и выращивавших богатые урожаи на крошечных клочках земли.

Сахара тоже давала Западной Африке некоторые товары: за просо и сорго – финики, инжир, изюм и немного пшеницы, за золото – серебро, добываемое на северо-западе пустыни, и медь, привозимую с юга, а главное – соль, которой столь богата безводная пустыня. Но конечно, стоимость южных товаров была намного выше сахарских, поэтому берберам приходилось отыскивать различные способы, чтобы как-то возместить недостаток продуктов своего труда. Они становятся караванщиками – торговцами, погонщиками верблюдов, проводниками или охраной караванов. Это был не слишком интенсивный, но изнурительный и опасный труд.