Но помимо промывки золотоносного песка, собираемого на поверхности, жители Мономотапы знали шахтную добычу золота. Еще в XVII в. традиционный процесс коллективной добычи золота всей общиной во главе с вождем деревни застает португалец Мануэль Беррето: «Бесчисленное множество кафров с их женами и детьми собираются к месту, которое они избрали, чтобы открыть шахты; вождь каждой деревни образует отдельную партию со своим народом».

Требовался сильный внешний толчок, искусственно созданный материальный стимул, чтобы заставить местных крестьян по колено в речной воде или в душных и пыльных шахтах добывать крупицы металла. Тем более, что в добыче золота были заинтересованы не простые общинники, а лишь крупные вожди и военачальники, которые имели возможность доставить его на побережье для обмена с арабами и европейцами: на внутреннем рынке золото в качестве торгового эквивалента почти не функционировало.

Для местных жителей добыча золота представляла, по свидетельству Диегу да Конту (1611 г.), «бедное и нищенское занятие» даже при условии, что ежедневно «всякий получает 4 или 5 зерен золота».

Глубина шахт для подачи золота достигала сорока метров. Если учесть, что золотоносная порода поднималась на поверхность в обычных корзинах, можно представить себе, какой это был адский труд.

О плавке африканцами золота с древнейших времен сообщает первым аль-Якуби. Его свидетельства подтверждают затем аль-Масуди и аль-Идриси. Действительно, в Зимбабве обнаружены остатки старинной печи для плавки золота и формы для его отливки, изготовленные из местного камня.

Но африканцы умели не только плавить, но также и ковать золото и раскатывать его до тончайших пластин. Об этом свидетельствуют изумительные золотые маски бауле и особенно посмертная маска одного из королей ашанти, удивительно реалистично и тонко передающая черты лица умершего. По технике и манере исполнения она ничуть не уступает лучшим микенским образцам, раскопанным сто лет назад на острове Крит.

К сожалению, нашествие кладоискателей погубило большинство вещественных свидетельств обработки золота в Мономотапе. Лишь упомянутые находки на холме Мапунгубве в известной мере восполнили этот пробел. Среди них выделяется «скипетр» из пластинчатого золота, аналогичный «атрибутам правителей» вождей Западной Африки. Толщина слоя золота, покрывающего скипетр, приближается к 0,02 мм. «Чтобы сделать такую золотую пластину, одинаковую по толщине и без шероховатостей, – пишет Дэвидсон, ссылаясь на мнение специалиста, – требуется огромное искусство и время. И вряд ли современные золотых дел мастера могли бы проделать такую работу теми примитивными орудиями».

Но подлинным шедевром самобытной африканской техники обработки золота, несомненно, является знаменитый золотой трон королей ашанти. Хотя, если верить преданию, он не был создан руками человека, а упал с неба прямо на колени первому правителю государства ашанти, принявшему титул ашантехене!

Золотой трон ашанти

Священный трон издревле воплощал могущество и свободолюбие народа: ашанти были убеждены, что на нем незримо восседают души великих предков, в любой момент готовых прийти им на помощь. В годы завоевания англичанами Ганы золотой трон стал символом народного единства в борьбе с колонизаторами. Не удивительно, что требование одного из английских губернаторов о выдаче золотого трона вызвало такую бурю народного возмущения, что ему пришлось спасаться бегством из собственного дворца.

Можно было бы привести множество других интересных фактов, свидетельствующих, что золото в Африке было известно с глубочайшей древности. Африканцы издавна умели его искусно обрабатывать, но потребление этого металла внутри страны в качестве торгового эквивалента было ограничено неразвитостью местных рынков.

Остается к этому добавить, что современная Африка дает около половины мировой добычи золота.