Смущенно взглянув на него, Тиар выпалила:

— Ты добровольно сопровождаешь ее?

Риан изумленно вытаращил глаза. «Так вот что они думают? Что я похищен и зачарован!» Ухмыльнувшись, он ответил:

— Да. Она пару раз пыталась от меня избавиться, но не на такого напала!

Щеки монахини вспыхнули, она растерянно отвела глаза.

— Просто о ней столько всего говорят… Вот кто-то и предположил, будто она…

— Поймала меня в западню? — закончил за нее Риан, очень заинтересованный оборотом, который принял раз говор. У него было столько вопросов… но ведь нельзя же задать их незнакомой кушоритке — монахине и к тому же совсем молоденькой девушке. Да и откуда ей знать, много ли мужчин было у Маскелль и уступает ли им красотой он, Риан…

— Ну да, — поспешно кивнула Тиар, схватила первую попавшуюся книгу и снова углубилась в объяснения.

Риан притворился, что терпеливо следит за перечислением иероглифов, соответствующих разным понятиям устного языка. Когда Тиар окончательно преодолела смущение, он спросил:

— Ты знаешь Верана?

— Да. — Монахиня схватилась за новую книгу, снова встревожившись. Надеюсь, он поправится. Он так много работал… В этом году ему должны были присвоить седьмой ранг, и многие считали, что со временем он станет Голосом.

Значит, несчастье погубило надежды Верана на продвижение, даже если он и в самом деле поправится. Похоже, у него не было причин по собственной инициативе наносить вред Колесу.

— Поэтому ему и разрешили принять участие в Обряде?

— Да, нескольким кандидатам на посвящение в седьмой ранг всегда дают возможность немного поучаствовать. Самые важные части Колеса создают Голоса, но остальным разрешается иногда занять их место — чтобы набраться знаний. Тиар покачала головой. — Веран был самым молодым из всех, кому выпала такая честь.

Риан прислонился к колонне, глядя, как Тиар перебирает книги. Если Маскелль права, то с Вераном что-то случилось до того, как он вошел в башню, чтобы занять место умирающего Голоса. Если Веран — невольный участник, то случившееся было для него неожиданностью; если же он заключил какую-то сделку, а патом пожалел об этом или был предан, то добраться до истины окажется труднее. Виновный постарается замести следы.

— Он был наставником придворной дамы по имени Марада?

— Да, чужестранки. — Тиар пожала плечами, словно вспомнила что-то, озадачившее ее. — Он говорил, она странная. Он сначала подумал… Ну, вроде того, что она больше интересуется им, чем наставлениями, как следовать Пути. Только потом Веран говорил Назиру, что, должно быть, ошибся. — Монахиня снова покраснела и добавила: — Наверное, это не предназначалось для моих ушей, но слухи распространяются… Веран говорил, что очень трудно понять поступки и слова Марады. Наверное, это потому, что на островах Гейркинд другие обычаи…

«Он сначала решил, будто Марада его желает, а потом оказалось, что он ошибся? — размышлял Риан. — А может быть, она пыталась его соблазнить, а он ее отверг?»

С другой стороны, возможно, что молодого жреца так же, как самого Риана, смутила манера Марады бесцеремонно разглядывать людей.

— А она и в самом деле хотела получить наставления?

— Да, она занималась с Вераном очень часто, каждый день. Он давал ей уроки на террасе рядом с библиотекой Миад Кео.

— И когда был последний урок?

— Совсем недавно. — Тиар нахмурила брови. — Накануне того дня, когда Веран заболел и все это началось. — Она махнула рукой в сторону башни.