Риан нашел нужную ему улицу на полпути к храму; чтобы попасть на нее, необходимо было пересечь канал. Вдоль улицы за высокими заборами располагались большие дома. В золотом свете фонарей были видны их крыши с далеко выступающими балками, украшенными резьбой. Во дворах росли высокие деревья и пальмы. Маскелль была права: судя по яркому освещению и шуму, в некоторых домах продолжалось веселье: сновали слуги, богато одетые люди входили и выходили из ворот, улицу перегораживали многочисленные паланкины. Риан отсчитал несколько домов от угла и нашел тот, который должен был принадлежать Мараде. В нем было темно, если не считать тусклого света во дворе — наверное, от открытого очага кухни.

Риан осторожно обошел улицу, избегая освещенных мест. Его сапоги бесшумно ступали по мягкой земле. В дальнем конце улицы был еще один канал: Риан видел отблески огней на воде между зданиями. Высаженные вдоль заборов цветущие кустарники давали возможность незаметно подкрасться к любому дому. Здания располагались далеко друг от друга; между ними тянулись аллеи, выходящие на соседнюю улицу. Риан скользнул в проход, идущий вдоль дома для гостей, в котором поселили Мараду; проход привел его к выходящей на другую улицу резиденции какого-то придворного или чиновника высокого ранга. Это было трехэтажное ярко освещенное здание; на всех балконах веселились люди. Риан заколебался, но за домом тянулся просторный двор, обсаженный к тому же деревьями, не позволяющими видеть, что творится в аллее. Риан решил, что если он придет сюда на следующую ночь, нет никакой гарантии, что и тогда у соседа не окажется гостей.

Он подпрыгнул и ухватился за верх забора, ободрав при этом руки о дерево. Двор был пуст, огни в доме не горели.

В дальнем углу тлели угли в открытом очаге и горела лампа, но если рядом и были люди, они, очевидно, спали. У Марады было несколько горничных и с полдюжины слуг-мужчин; судя по тому, какую свиту обычно брали с собой кушоритские аристократы, отправляясь развлекаться, почти все они, должно быть, сопровождали госпожу. Если порядки здесь хоть сколько-нибудь походили на синтанские, то оставшиеся дома слуги едва ли бодрствуют, дожидаясь возвращения хозяйки. Под стук барабанов и звуки цимбал и еще каких-то неизвестных Риану инструментов, доносящиеся из соседнего дома, он перелез через забор и спрыгнул на утоптанную землю во дворе.

Риан крадучись двинулся к дому. На первом этаже жалюзи между колоннами были опущены; за ними скорее всего находились кладовки, ванные комнаты и помещения для слуг. Впрочем, Риан в любом случае не собирался проникать в дом через первый этаж. Откуда-то со стороны кухни донесся тихий голос; ему ответил другой, и Риан замер на месте.

«По крайней мере двое», — подумал он. Слов он не разобрал, да и, по слухам, слуги Марады то ли не знали кушоритского языка, то ли притворялись, будто не знают.

Риан подождал, чтобы убедиться: те двое не собираются интересоваться подозрительным шумом у забора, потом обошел дом. Влезть наверх по толстой угловой колонне было легко, несмотря на то что дерево оказалось скользким от влаги: резьба давала хорошую опору для рук и ног. Риан подумал о том, что если его поймают в покоях знатной чужестранки, гостьи самого императора, то даже добродушные кушориты сочтут это серьезным преступлением. Объяснение, что он всего лишь искал доказательства того, что дама — отравительница и убийца, едва ли будет сочтено убедительным…

«Побеспокоишься об этом, когда тебя поймают», — сказал он себе.

Риан добрался до перил и скользнул на веранду.