Матросы длинными шестами начали отталкивать баржу от берега; вода заплескалась о борта. Риан прополз по траве к берегу и скользнул в воду шум, поднятый матросами, заглушил производимые им звуки.

Риан погрузился в прохладную воду и оттолкнулся от берега. Сначала ноги его касались дна, потом канал стал глубоким. Баржа выплыла из дока; укрепленный на носу фонарь почти не освещал бортов. Один из матросов стоял с шестом на носу, другой — на корме… Риан сделал глубокий вдох и нырнул.

Он вынырнул у самого борта и ухватился за один из скользких брусьев корпуса, но остался в воде — так, чтобы только иметь возможность дышать и видеть происходящее вокруг. На берегу люди с факелами обыскивали здание, соседнее с тем, около которого стояла баржа. Оставшийся на берегу лодочник бежал к ним с фонарем в руках.

— Что там? — спросил голос над головой Риана.

— Кто знает? — последовал философский ответ.

Риан немного успокоился. Медленное течение подхватило баржу на середине канала; потребовалось бы очень много времени, чтобы развернуть ее и вернуть в док. Шкатулка плавала на поверхности и ударяла Риана в подбородок. Он забеспокоился: не повредит ли вода шару… или не разобьется ли он. Если это что-то вроде сферы из серого стекла, которую принес в лагерь ариаденцев тот парень…

«Тогда я погибну так быстро, что и не догадаюсь об этом».

Баржа плавно скользила по каналу, и скоро преследователи остались позади. По обоим берегам тянулись высокие здания, в окнах и на балконах которых кое-где горели лампы. Через некоторое время баржа достигла пересечения с другим каналом, тянущимся с севера на юг, и оба матроса перешли на тот борт, за который цеплялся Риан, чтобы, отталкиваясь шестами, направить судно в нужном направлении. Риан прижал к себе шкатулку и нырнул. Вцепившись в скользкий брус, он оставался под водой так долго, как только мог, дожидаясь, пока баржа свернет в другой канал. Наконец течение снова подхватило ее, и Риан вынырнул, едва не наглотавшись воды.

Как раз когда Риан решил, что опасность миновала и преследователи отстали, окрестности изменились: берега сделались ярко освещенными, и всюду появились люди. Спускающиеся к воду лестницы освещались факелами, к ним были привязаны прогулочные лодки, украшенные цветами и разноцветными фонариками. Над водой плыли звуки музыки и веселые голоса, между зданиями виднелись деревья роскошных садов. На балконах всех четырех этажей одного из таких домов веселились люди, свет играл на ярких шелках и сверкающих украшениях. Риан погрузился в воду так, что на поверхности остались только глаза и нос. К счастью, яркий свет на берегу середину канала заставлял казаться особенно темной, да и рябившие на воде отблески мешали что-нибудь разглядеть.

Риан вспомнил текущую сквозь джунгли реку и опасных обитателей ее вод; как раз в этот момент он почувствовал, как что-то обвилось вокруг его ног. Отчаянно вцепившись в мокрый брус, Риан лишь усилием воли поборол страстное желание вскарабкаться на баржу. Потом большой белый цветок задел его щеку: судно проплывало сквозь заросли лотосов. Риан обозвал себя идиотом, стряхнул с ноги стебель и снова погрузился в воду.

Здания на берегу отступили назад, по короткому протоку баржа выплыла на широкий водный простор. Риан догадался, что это западный барай, большой квадратный водоем, наполовину — источник воды для городских нужд, наполовину — священный символ. Риан оттолкнулся от баржи и поплыл к берегу.

Когда баржа исчезла в темноте, он развязал шаль на шее и поставил шкатулку на камни набережной, потом сам вылез из воды — с трудом, потому что намокшая одежда стесняла движения и тянула вниз. Оказавшись на берегу, Риан первым делом проверил, не пострадала ли смазка сири владетеля. Ночной ветер был прохладным; Риан снял рубашку, выжал и снова надел.