С тех пор они правили по двое – Кентон и Шарейн, Гиги и викинг.

Но Шарейн более не обладала силой изгнать тени.

Они пристали к острову, чтобы пополнить запасы воды и провизии. Там была удобная бухта, скрытая от посторонних глаз, и лесистый берег. Здесь они задержались на некоторое время, обсуждая возможность втащить корабль на берег, построить в лесу форт и встретить нападающих там.

Корабль Иштар не отпустил их.

Весь день они чувствовали себя неуютно на суше, втайне друг от друга опасаясь, что остальные трое решат остаться, и радовались как дети, когда корабль наконец вновь вышел в море, рассекая носом волны под завывания ветра.

– Тюрьма, – смеялся Кентон.

– Что за жизнь! – ревел Сигурд. – Прятаться в норе, пока собаки не выроют нас! Так мы хоть будем видеть опасность.

На пути им встретился корабль, унирема, как и их собственный, но с двумя десятками весел. Это было купеческое судно, собиравшееся проплыть мимо. Однако викинг вскричал, что им нельзя позволить рассказать в Эмактиле об этой встрече. Они догнали корабль, протаранили его и пустили ко дну вместе с воющими рабами, прикованными к веслам, – Кентон, Гиги и Сигурд безжалостно, а Шарейн – всхлипывая от ужаса.

Затем им повстречалось другое судно, по размеру не больше их корабля – разведчик, рыскавший по морю. Он попытался уплыть, и корабль Иштар принялся преследовать его. Когда враг подошел близко, викинг повернул судно, заставив его врезаться в борт противника, ломая весла. Моряки на том корабле сражались храбро, но приказ черного жреца брать живыми ограничивал их, и они стали добычей булавы Гиги, клинка викинга, голубого меча Кентона и града стрел Шарейн и ее воительниц. Но победа не далась бескровно. Одна из воительниц погибла, сраженная стрелой в грудь, а Гиги и Сигурд были ранены.

На захваченном корабле они нашли запасы металла для кузницы викинга. Но что было еще лучше, там были мотки бечевки и масло, чтобы пропитывать их; кремень, чтобы поджигать; стрелы, которые можно было обмотать этой бечевкой; и арбалеты странной формы, чтобы выпускать эти зажженные стрелы. Все это они забрали, после чего потопили судно вместе с живыми и мертвыми.

Корабль Иштар продолжил плавание. Сигурд мастерил щиты, а Гиги и Кентон укрепили арбалеты возле розовой каюты, приготовив бечевку, кремни и масло, чтобы можно было моментально открыть огонь. Шло время, и Кентону чудилось, будто сам корабль испускает живительные токи, струившиеся в нем и в Шарейн, захлестывавшие его, точно волны прилива. И эти потоки не иссякали, они становились все сильнее и сильнее – для него и для Шарейн.

Кентон проснулся – или же ему лишь показалось, что он проснулся, – рядом со своей спящей любимой. Но, открыв глаза, он увидел не убранство каюты, а два лица, взиравших на него из неведомых далей, – зыбкие, туманные очертания ликов.

Они рассматривали спящих. И глаза их были мглистыми.

Одна из фигур заговорила, и это был тот голос, который сопровождал его сквозь тайные алтари! Голос Набу!

– Вновь гнев Нергала пробирается на корабль, о Иштар! – сказал он.