Дед Мотя всю дорогу упражнялся в остроумии, рассказывая о пользе клизмы. Сенька испсиховался, пока слушал. Сидел злой, красный и взъерошенный.

— Да ладно, пацан. Не бзди! — Матвей Егорыч хлопнул Младшенького по плечу, — У каждого в жизни бывает. И у меня тоже был казус. Все мужики, наверное, хотя бы раз в жизни это проходят.

— Правда? — Семен заметно оживился. Даже лицо стало не такое грустное.

— Кривда. Я человек был в таких делах неопытный. Клизма, это, знаешь, не просто так тебе. Тут, можно сказать, честь и совесть затронуты. А забрали меня с подозрением на заворот кишок. Бабка моя, сволочь, отправила. Специально, наверное. Три дня пирогами и булками кормила, чтоб в больницу запихнуть. Лишь бы я не выпивал. Понял? А ко мне до этого товарищ фронтовой приезжал. Загуляли мы немножко. Но это ж святое дело. И вот представь. Для их, врачебных манипуляций, необходимо было сделать клизму. Вызвают меня в процедурную. Место итак не самое приятное, сам понимаешь. Иду я туда без энтузиазма и с легким волнением. Перед глазами вся жизнь прошла отчего-то. Да и вообще… Думаю, вот ты, Матвей Егорыч, на старости лет докатился. Захожу, сиротливо топчусь на холодном кафельном полу и кошусь на лежак обитый клеенкой. А сверзу, значится, еще одна лежит. Сразу в голове картина представилась, зачем там эта клеенка нужна. Еще, главное, такая весёленькая. В цветочек. Короче, стою, нервничаю.

Медсестра через плечо бросает:

— Ложитесь. На голову — клеенку.

Я впал в ступор. Ад ноги отнялись. Думаю, вот это номер. Стою, судорожно соображаю, зачем клеенку на голову? Это новый метод? Её что, распылять будут, эту клизму? Или в ней литров тридцать и меня забрызгает? И вообще, товарищи дорогие, куда ее будут делать?! Раз мне голову клеёнкой накрыть надо. Вот ты знаешь, даже мелькнула мысль, что, наверное, мне она, эта клизма и не понадобиться. Сам все сделаю, своими силами.

А медсестра еще злится, понял? Раздраженно прикрикивает:

— Чего замерли, мужчина? Вот клеенка, берите, ложитесь, у меня таких — все отделение.

Я в то время, понимаешь, еще в мужчинах ходил. До дедушки не дошел.

Делать нечего, ложусь на бок, лицом к стене. Видимо, думаю, это они так специально велят, чтобы лицо хотя бы не забрызгать. Теперь уже и не знаешь, что можно ожидать. Накрываю, значится, голову клеенкой. Под клеенкой-то слышу плохо и мне кажется, будто кто-то хрюкает. Думаю… наверное аппарат включили какой-то. Мало ли. Может она, эта клизма, уже не по старинке делается, а каким-то аппаратом. Потом хлопает дверь и наступает тишина. Потом слышу шум какой-то. Опять дверь хлопнула. Понимаю исключительно по звука, людей стало гораздо больше за спиной. Что такое происходит, не пойму. Я выползаю из-под клеенки и начинаю подниматься. Смотрю мой врач лечащий стоит. Рядом процедурная медсестра. И еще одна, значит, дама в белом халате. И все они трое с красными рожами. Засмеяться охота, но держаться из последних сил. Врач мой, значится, подходит, под ручку меня берет и участливо так спрашивает, ласково, с заботой:

— Матвей Егорыч, Вам плохо?

— Да нет, — говорю, — нормально, вроде.

— А почему вы так лежите? — Врач же опять интересуется. Все это с добрым взглядом. Понял?

— Мне медсестра сказала так лечь, вот я и лежу.

— А зачем вы голову клеенкой накрыли?

— Медсестра сказала «ложитесь, на голову клеенку».

Вот тут их и прорвало. Медсестричка сложилась пополам, что есть, и хохочет так, слово выговорить не может. Сквозь смех и рыдания она смогла выдавить из себя:

— Я сказала, ложитесь на голую клеёнку!

И все. Тут и остальные в голос захохотали. А я, представь, еще неделю лечился.