Семеныч затряс головой и принялся стонать.

— Ты, кажется, обещал потише, — Серега появился на кухне, пристроился у окошка и принялся пить кофе из большой синей кружки.

— Ну, извини, — забросил в красную в белый горошек чашку пару ложек порошка, залил кипятком, добавил сахару. Сделал пару глотков и аж замычал от наслаждения. Достал сигареты и зажигалку. Куратор что-то возмущенно забубнил: — А тебя, сволочь старая, вообще не спрашивают, — с удовольствием закурил. Сергей — тоже. Из принципа.

— Я так понимаю, — выпустил струю дыма в сторону пострадавшего, тот брезгливо отвернулся. — Товарищ решил поизображать умирающего лебедя. Плоскогубцы, что ли, поискать? — повернулся к хозяину квартиры: — Не подскажите, уважаемый, где у вас тут инструменты?

— Не стоит, — я допил кофе и решительно отставил чашку в сторону. — Закрой лучше уши.

— Может, не надо?

— Надо, брат.

— Хватит, Ильин, — несколько с натугой проговорил Семеныч. — Довольно, — отбросил в сторону полотенце, встал на ноги и по мере возможностей, изобразил праведный гнев.

— Ты еще, гнида старая, скажи, что не понимаешь причины столь наглого вторжения, — молвил я и опять полез за табачком. — И лучше сядь, а то я что-то немного нервный сегодня, — тот послушно опустился на табурет.

— А неплохо ты его приложил, — отметил Сергей. Посмотреть, действительно было на что. Губы у куратора распухли и стали прямо как у той светской львицы, и по совместительству писательницы, под правым глазом набух хороший синяк: это я ему, уже падающему, добавил с левой. — Зверь, вы, сударь.

— А что прикажешь делать, когда хулиганы зрения лишают? — скорбно спросил я и стряхнул пепел в чайное блюдце. — Ладно, друг любезный, пошутили и хватит. Давай-ка общаться.

— Что тебе надо? — зыркнул исподлобья. Если бы такие взгляды могли жечь, прямо сейчас на кухне вспыхнул пожар.

— А сам не понимаешь? — вступил в разговор Сергей.

— Для особо тупых, — ласково проговорил я. — Сейчас мы зададим тебе несколько вопросов, ты правдиво на них ответишь, после этого расстанемся.

— Скажи ему, чтобы вышел и дай мне телефон.

— Зачем?

— Я должен поставить в известность руководство.

— Ну, ешкин по дрова, — пригорюнился я. — О том, что ты хотел сдать меня мальчикам Климова?

— Это еще надо доказать.

— По-моему, — не выдержал Луценко. — Ты его все-таки слабовато ударил. Дай-ка я попробую, — и начал вставать.

— Мы пойдем другим путем, — возразил я и, обращаясь к Семенычу, продолжил: — Слушай сюда, убогий, — обворожительно улыбнулся. — Пытать тебя никто не собирается. Просто мы тебя как следует зафиксируем, потом обмотаем чем-нибудь липким как мумию и отправимся искать Климова. Когда управимся, придем и распакуем.

— А не управимся, — продолжил Сергей. — Так и не придем. А ты будешь лежать здесь и помирать.

— Долго и мучительно, — я встал и поставил чайник на плиту. — Короче, сам решай.

— Ты этого не сделаешь, — по-моему, и сам не поверил в сказанное.

— Неужели, — удивился я. — И почему?

Он открыл было рот и так и остался сидеть с ним, раскрытым.