— Мои соболезнования.

— Принимаются, — прикончил бутылку и опустил на пол. Тара звякнула, встретившись с другой, накануне опустошенной емкостью.

— На похоронах, извини, не буду. Дело в том, что вчера меня взорвали в моей же машине, поэтому несколько дней я как бы не живой.

— Коллега?

— Он самый.

— Интересное кино, — извлек из портфеля очередную бутылку и принялся свинчивать пробку. Валентин жалобно вздохнул. — Значит, бывший заделался душегубом?

— Типа того.

— А тебя-то зачем? — рассказ занял минуты три, не больше. — Вот оно как, а ведь работали вместе, — и опять присосался.

— Это точно, — куда уж точнее.

— Некрасиво, — Котов оторвался от бутылки и перевел дух. — Я бы даже сказал, неспортивно. Дай закурить, мои закончились.

— И мне, — заявил Валентин. — А то он и мои все прикончил.

— Каждый зарабатывает, как может, — Саня выпустил в потолок мощную струю дыма и развалился на сиденье. — Но своих валить нехорошо, нас и так немного осталось, — еще раз глубоко затянулся. — Вообще-то, со среды я совершенно свободен.

— И я, — поддакнул Валентин, обернулся и глянул в упор. Глазки у этого ангелочка были, что у матерого волчары.

У нас обычно не принято предлагать помощь, так же, как и отказывать в ней, если попросят. Сейчас же мне ее предлагали. Открытым текстом.

— Спасибо, мужики, — я аж растрогался. — Но это личное.

— Тогда зачем приехал?

— Мне бы… — и застенчиво перечислил, что мне бы… — Рассчитаюсь через недельку, если, конечно….

— Забудь, — махнул лопатообразной лапой Котов и опять потянулся к бутылке. — Считай это нашим вкладом в дело борьбы. Куда подогнать тачку? — Я подумал и сказал.

— Часам к шести подъеду, — Валентин глянул в зеркало и подмигнул. — Хреново, брат?

— Не то, блин, слово.

— Держись.

— За что?

Глава 41

Мент

Воскресенье, восемь тридцать семь утра. Пустой по случаю утра выходного дня двор в спальном районе. Только неумело машут метлами мимо мусора двое таджиков, да хмурый зевающий мужик выгуливает наряженного по случаю наступивших холодов, в выцветший тельник бультерьера. Тоже хмурого и невыспавшегося. И еще я, в убитой с виду в хлам, невнятного цвета «шестерке», чуть поодаль, между гаражами. Зашипела, подавая признаки жизни, рация на переднем сиденье.

— Да.

— Что нового? — донесся голос Николая.

— Пока без изменений.

— Как клиент?

— Машет конечностями, — поправил криво сидящие на сломанном добрыми людьми носу очень непростые очки. У себя в ментовке мы о таких и не слышали.

Бросил взгляд на балкон четвертого этажа. Крепенький пожилой мужик в выцветшей майке-алкоголичке бодро выполнял упражнения с гантелями. Благодаря хитрой оптике можно было без труда разглядеть, что железки у него весьма серьезные, килограммов по десять каждая.

— Физкультурник, блин, — молвил Ильин. — А прикидывался дохлятиной.

Мужик опустил гантели на пол и принялся трясти руками и дышать по науке.

— Заканчивает.

— Отлично, жду в подъезде.