|
- Какая разница, где именно мы обучаемся грамоте, если все равно ею овладеваем? Неужели нам настолько нужны такие лампы, когда к нашим услугам сколько угодно масляных светильников? У нас и так уже свободы, сколько нам надо. - Сколько тебе надо, - безжалостно уточнил Доггинз. - Да, сколько мне надо. И сколько надо моей семье. Почему нам не оставить все как есть? - Согласен, - улыбнулся Доггинз примирительно. - И мне бы хотелось оставить все как есть; вернее, как и было. Но теперь этого уже не вернешь. Все изменилось, и деваться некуда, - он понизил голос и постучал по столу кончиком пальца. - Послушайте меня. Пауки сейчас поневоле пойдут на уступки лишь с тем, чтобы снова заключить мир. Мы их уничтожили десятки, может, сотни. (Глорфин болезненно сморщился). По их закону нас всех полагается схватить и казнить, с женами и детьми впридачу. Но даже и того будет мало: в их законе заложено, что одна паучья жизнь стоит сотни человеческих. Если они пойдут на примирение, им на все это придется закрыть глаза. Так почему нам не использовать возможность и не заставить их изменить Договор о примирении? Насупила тишина. Доггинз не сводил с собравшихся глаз, закрепляя достигнутое преимущество. Тут Глорфин поглядел на Найла. - Я бы хотел выслушать мнение нашего гостя. От неожиданности Найл растерялся. Он вопросительно поглядел на Доггинза, а затем со смешком понял, что Доггинз, как и остальные, начинают воспринимать его как негласного лидера. - Не знаю, будет ли от моего мнения какая-нибудь польза для вас, - промолвил он. - Большую часть жизни я прожил в каменной норе, скрываясь от пауков. Они убили моего отца и угнали в неволю семью. Единственное, чего я хочу, это видеть свержение власти пауков... Ему хотелось добавить: <Чтобы люди опять могли стать хозяевами Земли>, но почувствовал, что это шокирует собравшихся. - Да, я это понимаю, - сказал Глорфин, обращаясь почему-то к Доггинзу. - Как раз то, чего хотелось бы и тебе. Доггинз тщательно подумал, прежде чем ответить. - В идеале, да. У меня душа никогда к ним не лежала. Но я знаю, что это вряд ли осуществимо. Поэтому предлагаю разве что изменить Договор о примирении. Глорфин оглядел коллегию. - Кто еще придерживается такого же мнения? Милон и Уллик подняли руки; к удивлению, поднял руку и Симеон, до этого слушавший дискуссию с непроницаемым видом. - Кто против? - спросил Глорфин. Руки подняли все остальные. - Трое против семнадцати, - подытожил Глорфин. Посмотрел на Догтинза. - Увы, прошу прощения. Твое выступление было превосходным. Но у большинства членов коллегии свое мнение. Теперь нам остается определиться, какие принять меры. Кое-кто из членов коллегии начал уже вставать, отодвигая стулья. - Я прошу вас, минуту, - повысил голос Догтинз. |
