|
Кое-кто из членов коллегии начал уже вставать, отодвигая стулья. - Я прошу вас, минуту, - повысил голос Догтинз. Все приутихли. - У меня есть предложение, которое могло бы решить дилемму. - Он опять сделал многозначительную паузу. (Найл обратил внимание: Доггинз - прирожденный оратор). - Вы хотите упросить пауков, чтобы они забыли о происшедшем. Мне кажется это невозможным. Во всяком случае, я забывать не желаю. Как и Найл, я считаю, что люди должны быть свободны. Если мы пойдем паукам на уступки, я, пожалуй, не смогу здесь остаться. Наверное, лучшим выходом будет, если я уйду. -Уйдешь? - Глорфин, видно, не поверил своим ушам. - Совершенно верно. Оставлю город и уйду куда-нибудь. Я слышал, за морем есть много необжитых мест, где можно жить, не опасаясь вторжения пауков. С собой я готов взять любого, кто пожелает отправиться со мной. - Он с дружеской улыбкой подмигнул Милону и Уллику. - И жнецы вы тоже взяли бы с собой? - Разумеется. Нам бы они, конечно, пригодились для защиты. Коллегия хранила молчание, усваивая эту внезапно высказанную мысль. Было заметно что, по мере того, как она оседает в умах, до собравшихся начинает доходить, что это просто идеальный выход из положения. Как бы они ни пытались скрыть своей радости (а ну как Доггинз переиграет себе на пользу!), глаза все выдавали. Если Доггинз в самом деле уйдет, не будет и препятствия для примирения с пауками. - Ты желаешь, чтобы мы рассматривали это как конкретное предложение? - осторожно спросил Глорфин. - Да, желаю, - кивнул Доггинз. Глорфин встал. - В таком случае, пока у собравшихся не возникло вопросов, а у меня - возможности посовещаться с Хозяином, дискуссию предлагаю прекратить. - Все слушали, не перебивая. - Итак, объявляю собрание закрытым. - Он улыбнулся Доггинзу с искренней признательностью. - Спасибо за такую откровенность с нами. Когда расходились, несколько членов совета задержались возле Доггинза попрощаться; было видно, что они расстаются с ним навсегда, и жалостливые их вздохи - сплошное притворство. Найл смотрел на них с ехидцей: заметно, что и Доггинз ждет, не дождется, когда, наконец, от них отделается. Остались только Милон, Уллик и Симеон. Пока Догтинз провожал членов коллегии к дверям, Найл почувствовал, что они озабоченно прикидывают, как же им теперь быть: непросто взять и оставить город, в котором прошла вся жизнь. Втайне они надеялись, что отыщется какое-нибудь иное решение. - Может, перейдем куда-нибудь, где поудобнее, - предложил, возвратившись, Доггинз. В комнате, где Найлу доводилось обедать, Лукреция и еще две женщины чесали лен. При появлении мужчин они без слов поднялись и вышли. Доггинз занял место в кресле. - Симеон, ты за весь вечер не проронил ни слова. Лекарь скупо улыбнулся. Жесткое лицо пошло морщинами, словно кора дуба. |
