Как раз в феврале Хельсинки трижды бомбила советская авиация. Военный эффект авианалетов был незначительным — в отличие от психологического. Финны понимали, что дальше будет хуже. Советские войска наступали по всему фронту.

Но финны не спешили договариваться. Тогда 1 марта 1944 года советский Наркомат иностранных дел позволил себе невероятную гласность — опубликовал следующее сообщение:

«За последнее время в иностранной печати распространяются различные слухи и вымыслы о якобы ведущихся между Советским Союзом и Финляндией переговорах относительно прекращения Финляндией военных действий против СССР и выходе Финляндии из войны. В действительности же официальные переговоры между Советским Союзом и Финляндией еще не начались, а дело идет о подготовке таких переговоров.

В середине февраля с. г. один видный шведский промышленник обратился к советскому посланнику в Стокгольме А. М. Коллонтай с сообщением, что в Стокгольм прибыл представитель финского правительства г-н Паасикиви, имеющий поручение выяснить условия выхода Финляндии из войны…»

Нацистская Германия терпела поражение. Будущее рисовалось финнам во всё менее радужных тонах. «По мере продвижения Красной армии, — вспоминала Коллонтай, — наши требования в отношении Финляндии становились тверже и непоколебимее, что вполне естественно в таких случаях».

Шведы опасались полного краха Финляндии и стали давить на Хельсинки — не без влияния Коллонтай. И ее старания увенчались успехом. В марте 1944 года финская делегация — всё тот же Юхо Кусти Паасикиви, имевший большой опыт переговоров с советскими вождями, и отставной генерал-лейтенант Оскар Энкель, бывший начальник Генштаба, — приехала в Москву.

Два дня, 27 и 29 марта, напряженно спорили и торговались. Москва продиктовала свои условия: Финляндия разрывает отношения с Германией, интернирует части вермахта, находящиеся на ее территории, возмещает ущерб, нанесенный Советскому Союзу, и передает ему богатый природными ресурсами район Петсамо.

Условия показались в Хельсинки слишком жесткими. 16 апреля правительство Финляндии заявило, что отказывается продолжать переговоры.

Президент страны Ристо Рюти заявил:

— Если мы потеряем независимость, то вновь обретем ее через полвека. Россия — отсталая страна, ориентирующаяся на восток. Россия уничтожает малые народы, но сейчас она ослаблена. Нужно дожить до мирной конференции.

Летом 1944 года развернулось наступление советских войск и под Ленинградом, на Карельском перешейке. Финские руководители пребывали в растерянности. С одной стороны, просили Гитлера о срочной военной помощи. С другой — зондировали возможность договориться с Москвой.

Двадцать второго июня 1944 года в Хельсинки прилетел германский министр иностранных дел Иоахим фон Риббентроп. Он привез ответ фюрера: помощь будет оказана, но придется подписать соглашение о союзе. В тот же день по просьбе финнов генеральный секретарь министерства иностранных дел Швеции Эрик Бухеман беседовал с Коллонтай. Она отправила запрос в Москву. Ответ последовал на следующий день: переговоры возможны, но правительство Финляндии обязано заявить, что готово немедленно капитулировать.

В Хельсинки испугались: Советский Союз намерен оккупировать Финляндию. 26 июня президент Ристо Рюти отправил Гитлеру письмо: мы не подпишем мир, если его условия не будут одобрены Германией. Тяжелые бои продолжались. Финны несли потери, но сопротивлялись ожесточенно.

«Удивляешься тому, что русские вообще перешли в наступление против Финляндии, — вспоминал маршал Маннергейм. — Масштабное наступление на этом второстепенном направлении ослабило их наступательную мощь на прибалтийском направлении, а финская проблема и так была бы решена после разгрома вооруженных сил Германии».