Теперь-то она знала, что девочка ее с родимым пятнышком Австралии была дочкой Алика, а не Володи, на первую ночь близости с которым она списала тогда собственную чудом случившуюся беременность.

На что еще ей было тогда списывать. Жили они с Аликом, жили, ничуть не предохраняясь, и она не беременела, а после единственной ночи с младореформатором обнаружила, что все уже случилось. Ей и в голову не пришло вспомнить, что перед ночью с Володей был обязательный предвечерний секс с Аликом, который никогда не отпускал ее в казино, предварительно не поиздевавшись, и не трахнув – «чтоб других не хотелось»!

Она чуть было не заорала во все горло: «Дочь! У нас есть дочь!». Но вовремя остановилась.

Заорет она, и что? Дальше что?

Снова в здешние съемные апартменты, молиться, чтобы Алика не лишили патента на ночное такси?

Ни за что! Не для того она жизнь свою так долго и так правильно выстраивала, не для того Андрея к высотам его нынешней славы возносила, чтобы все, ею построенное, спустить в обмен на одно мгновение оргазма. Нет уж. Дудки!

Расцеловав Алика и пообещав прийти к нему и следующей ночью, как только Андрей заснет, убежала обратно в свой номер. Но через три часа уже на другом – дневном – такси вместе с мужем мчалась в аэропорт, пообещав себе никогда больше не возвращаться в город ангелов. А если и возвращаться, то без мужа и со страховочной лонжей, охраняющей ее от самой возможности невозвращения в ту тщательно выстроенную ею жизнь.

А жизнь она выстроила себе почти такую, о которой мечтала в училище, – с хорошо разыгрываемой главной ролью жены Великого Актера. Разве что на месте актера оказался не Алик, а Андрей. И любви в ней больше не было. Только вечная тревога, что эта, тщательно выстроенная счастливая жизнь рухнет. Что придет какая-то иная женщина и предъявит на ее мужа свои права. На том основании, что эта женщина Андрея любит, а она, Жанна, нет.

Понимала, что Андрея надо к себе покрепче привязать. Понимала, что привязать к себе Андрея можно только ребенком, которого у него не было и которого он бесконечно хотел. Но у нее снова никак не получалось забеременеть.

Со все нарастающим ужасом она думала о том, что возраст мужчин и женщин не равнозначен. Для нее в ее тщательно скрываемые «скоро сорок» пугающий предел все приближался. Еще несколько лет, а то и месяцев, и возможность рожать будет для нее закрыта уже навсегда. Для Андрея его сорок с небольшим были расцветом. И через год, и через два, и через десять у мужчины будет сохраняться шанс на новую жизнь. Всегда найдется молодая девка, готовая родить своему кумиру ребенка и тем самым отбить его у старой и бесплодной жены.

Попытка превратилась в пытку. Ничего более ужасного, чем заниматься любовью по строгому овуляционному расчету, не знали ни он, ни она. Гормональные накачки, полезные продукты, знахарки и тестеры овуляции – все слилось в одну непрекращающуюся фантасмагорию.

После долгих бесплодных попыток зачать самостоятельно Жанна решила не тратить понапрасну оставшиеся ей крупицы детородного возраста, а прибегнуть к чудесам науки. Но и три попытки экстракорпорального оплодотворения результата не принесли. Она снова и снова ездила в модную гинекологическую клинику, но результат от этого не менялся. Словно саму возможность рожать Андрею детей для нее раз и навсегда закрыли.

У светил медицины, творящих чудеса оплодотворения для других, куда более безнадежных с медицинской точки зрения супружеских пар, в ее с Андреем случае не получалось ни-че-го. Составленные из вынутых из нее яйцеклеток и взятых у Андрея сперматозоидов, тщательно выращенные в пробирке зародыши в ее теле приживаться не хотели.

Не хотели дети Андрея от нее рождаться. Не хотели, и все тут! И никакая медицина помочь не могла. Милая продвинутая докторша Марина, судя по проспектам модной клиники и по гуляющим в светской тусовке обширным слухам, оказавшая аналогичную помощь не одному десятку весьма известных и совсем неизвестных пар, только разводила руками.