По экрану монитора, соединенного с передатчиком в приемной камере, метались смутные тени – словно синие призраки в голубоватых сумерках вели нескончаемый хоровод. Блейду никак не удавалось сфокусировать взгляд – шок переноса еще затуманивал восприятие, хотя мозг работал отчетливо и ясно. Он раздраженно отбросил волосы со лба и прохрипел:

– Где?..

Лейтон протянул ему стакан с янтарной жидкостью, колыхавшейся на донышке, резкий запах коньяка ударил в ноздри.

– Выпейте, Ричард. Это приведет вас в чувство.

Он выпил и снова захрипел:

– Где… где она?

Его светлость отступил на шаг, всматриваясь в лицо странника.

– Она? О ком вы говорите, Дик?

У него замерло сердце. Синие глаза, каштановые локоны, хрупкая фигурка… Где? Где?!

Блейд шагнул к монитору, склонился над ним, вперив взгляд в смутное изображение. Постепенно оно становилось все более четким, словно кто‑то стирал с глаз матовую завесу; теперь он видел людей, суетившихся в камере телепортатора. Один из них согнулся, присев на корточки и будто бы шаря руками по полу; его спина заслоняла половину экрана. Тощий, с длинной шеей… Смити, Кристофер Смити, врач, нейрохируг! Врач? Значит, Асте нужна помощь врача? Он ничего не мог разглядеть на этом проклятом мониторе!

Выпрямившись, Блейд сильно потер ладонями лицо и повернулся к Лейтону. Коньяк согрел его; он чувствовал, что через минуту сможет нормально говорить и двигаться. Но он не собирался ждать так долго.

– Малышка… Перед тем, как уйти… уйти самому… я послал сюда малышку… девочку… что… что с ней?

– А! – седые брови Лейтона взлетели вверх. – Так это она! Простите, Дик, не разобрал. Такие подробности на моем экране не видны. Может быть, пройдем к большому монитору в пункте слежения?

Блейд покосился на голубоватый прямоугольник: Смити встал, но из‑за его спины по‑прежнему ничего не было видно.

– Нет… не надо к монитору… Скажите… что с ней?

– Думаю, с ней все в порядке, – пожал плечами Лейтон. – Не слишком удачный выбор для первой передачи живого объекта, Ричард. У вас каменное сердце!

Блейд уже полностью пришел в себя.

– Причем тут мое сердце? – раздраженно буркнул он. – Девочка жива?

– Жива и здорова, как сообщил Смити, пока вы просыпались. Конечно, он врач не того профиля, но единственный, кто оказался под руками. Впрочем, у него неплохая общемедицинская подготовка.

– Если она жива и здорова, то пусть идет сюда. И… и дайте мне что‑нибудь прикрыться.

Лейтон бросил ему просторный халат.

– Успокойтесь, Дик. Сейчас Смити ее принесет.

– Принесет? – Блейд остановился, сунув левую руку в рукав. – Почему принесет? Разве она не может ходить?

– Полагаю, еще не умеет. Я же говорил, что выбор объекта не слишком удачен. Но ваши остальные посылки просто великолепны! Особенно последняя! Блюда, чаши, кубки… особенно – кубки! Это что, ее приданое?

– Приданым я сам ее обеспечу, – буркнул Блейд, повернув голову к двери, за которой слышалась какая‑то возня.

– Боюсь, оно ей не скоро понадобится, друг мой, – Лейтон, усмехаясь, тоже глядел на дверь.

Вошел Смити – длинный, тощий, похожий на жирафа. На его лошадиной физиономии застыло какое‑то странное выражение, смесь нежности и страха; в руках он неловко держал багряный сверток, в который Блейд впился глазами.