Конечно, у них работали женщины. Прикрепленные, так сказать. Группа поддержки. Когда захочется — свистнешь. Но из-за обычной дырки никто не будет устраивать пальбу на улицах, все-таки эти испашки — серьезные ребята! Хотя «зеленые» они любят больше своих баб. Даже колумбийцы, которые кажутся самыми чувствительными, света белого не видят, когда заняты работой! Связываться с бабами испашек, может быть, не так серьезно, как совать свой нос в их чертов бизнес, но все-таки чревато последствиями. Перебить парню ноги, чтоб он не смог больше бегать, где не надо, вот и все. Но кто велел этим троим работать с Геррерой бейсбольными битами?

— Кто тебе сказал про бейсбольные биты, парень? — спросил Гамильтон.

А вышло: «Кто-о тебе сказал про бейсбо-ольные би-иты, парень?»

— Джеймс.

Совсем как школьник, выдающий учителю своего лучшего друга, разбившего окно.

Значит, Джеймс. Тот, который сейчас лежал в госпитале «Буэнаовиста» с простреленным плечом. Врачи извлекли-таки из него пулю, хотя и с трудом. Когда Исаак посетил Джеймса, тот шепнул ему, что вышиб у легавого зуб. Похоже, он гордился этим. «Долбаный наркоман! С легавым связался!» — подумал Исаак. Как только коп нарисовался на горизонте, они должны были срываться. Оставили бы Герреру на другой день. Так, мол, и так, с ним надо разобраться. Но навалиться на копа? Надо быть трахнутым психом. Значит, Джеймс. Который, как сейчас выяснилось, велел им обработать Герреру бейсбольными битами.

— Джеймс тебе это сказал? — переспросил Гамильтон.

— Да, Льюис, точно — Джеймс. По произношению чувствуется уроженец Ямайки.

Эндрю Филдс. Гигант, превосходно развитый физически. Он мог бы сломать Гамильтону спину голыми руками, оторвать ему руки и ноги одну за другой. Что он, между прочим, неоднократно проделывал с другими людьми. И не моргнув глазом. Но сейчас в его голосе слышалось преклонение. Когда он говорил «Льюис», это звучало как «Господин».

— Он сказал тебе обработать битой этого парня? — продолжал Гамильтон.

— Да, Льюис.

— В то время, как я сказал отправить парня отдохнуть под землю?

— Такой приказ нам поступил, Льюис.

— Но вы все равно работали битами! — подытожил Гамильтон. Эндрю надеялся, что Гамильтон поверил ему. Гамильтон мог решить, что он или даже Герберт действовали по собственной инициативе. Об этом даже страшно подумать. Сами решили обработать битами этого испашку.

Герберт был третьим членом их группы. Это он врезал копу битой. И его первого коп продырявил. И не он принимал решение о том, как работать. Решение принял Джеймс. Может, потому что тот, над кем они должны были потрудиться, — испанец, а для них бита — самое подходящее средство. Но если приказ требовал отправить парня на тот свет, то какая разница, как это сделано? Лишь бы был выполнен приказ! Что, лежа в могиле, он будет помнить, как туда попал? Не все ли равно — нож, пуля или три бейсбольные биты отправили его куда надо? Эндрю были неизвестны мысли Джеймса по этому поводу. Но в этом, как и любом другом бизнесе, были различные уровни принятия решений. Джеймс сказал: «Работаем битами», ну, они и работали, как было приказано.

— А может, Джеймс велел только слегка покалечить того парня, а? — Гамильтону пришла в голову новая идея.

— Нет, он сказал, что этого парня нужно похоронить, — ответил Эндрю.

— Может, просто переломать пару костей, а?

— Он сказал нам, что ты приказал запрятать парня в ящик, Льюис.