– Григорьев ездит с семейством на эти экскурсии?

– По субботам он работает, Джордж, и убежден, только для того, чтобы отдохнуть от семейства.

Смайли заметил, что у Тоби сложился вполне определенный взгляд на супружескую жизнь Григорьевых. Интересно, подумал он, не под влиянием ли собственной?

Они свернули с проспекта на боковую дорогу.

– Слушайте дальше, Джордж, – продолжал Тоби, все еще муссируя тему григорьевских уик‑эндов. – О'кей? «Наружники» часто выдумывают. Они вынуждены выдумывать – такова их работа. Так вот, в отделе виз работает девушка. Брюнетка и весьма сексуальная для русской. Ребята называют ее Крошка Наташа. Зовут ее как‑то иначе, но для них она Наташа. По субботам она приходит в посольство. Работать. Григорьев раза два отвозил ее домой в Мури. Мы сделали несколько снимков, совсем недурных. Она выходит из машины, немного не доехав до своего дома, и последние пятьсот метров идет пешком. Почему? В другой раз он с ней просто катался – они проехались вокруг Гуртена, уютненько беседуя. Возможно, ребятам так это показалось из‑за Григорьевой. Сам Григорьев им нравится. Вы же знаете, какие они, эти «наружники». Либо любят, либо ненавидят. Так вот он им нравится.

Тоби решил припарковаться. В тумане впереди блеснули огни маленького кафе. Во дворе стоял зеленый «ситроен» – малолитражка с женевским номером. На заднем сиденье лежала груда картонных коробок словно с образцами товаров. С радиоантенны свисал лисий хвост. Выскочив из своей машины, Тоби дернул на себя хлипкую дверцу малолитражки и подтолкнул Смайли к сиденью для пассажиров, затем протянул ему котелок, и Смайли надел его. Сам Тоби надел русскую меховую шапку. Они отъехали, и Смайли успел увидеть, как бернская матрона пересела за руль оранжевой «вольво», из которой они только что вылезли. Ее мальчик оживленно махал им через заднее стекло, когда они проезжали мимо.

– Как поживают наши? – поинтересовался Смайли.

– Отлично. Роют землю, Джордж, все до единого. У одного из братьев Саррор заболел малыш, ему пришлось вернуться домой, в Вену. Очень переживал. А в остальном все отлично. Все они считают вас Первым номером. Справа к нам подходит Гарри Слинго. Помните Гарри? Работал у меня на побегушках в Актоне.

– Я читал, что его сын получил стипендию в Оксфорде, – произнес Смайли.

– По физике. В Оксфорде. Мальчишка просто гениален. Смотрите вперед, Джордж, не поворачивайте головы.

Они проехали мимо фургона с надписью «Auto – Schnelldienst», размашисто написанной краской по борту; шофер дремал за рулем.

– А кто там сидит? – спросил Смайли, когда фургон остался позади.

– Пит Ласти, был в свое время охотником за скальпами. Этим ребятам сейчас туго приходится, Джордж. Никакой работы, никаких операций. Пит записался в армию Родезии. Убил несколько человек, ему там не понравилось, вернулся. Ничего удивительного, что они вас обожают.

Они снова ехали мимо дома Григорьева. Свет горел теперь уже в другом окне.

– Григорьевы рано ложатся спать, – с некоторым удивлением произнес Тоби.

Впереди стоял лимузин с номером цюрихского консульства. Шофер читал какую‑то книжонку в бумажном переплете.

– Это – Канадец‑Билл, – пояснил Тоби. – Григорьев выезжает из дома, поворачивает направо и проезжает мимо Пита Ласти. Поворачивает налево и проезжает мимо Канадца‑Билла. Они ребята хорошие. Зорко смотрят.

– А кто позади нас?

– Девицы Майнерцхаген. Старшая только что вышла замуж.

Туман отъединял их от всех, поглощал все звуки. Они спустились с небольшого холма, проехали мимо резиденции английского посла справа – на подъездной аллее стоял его «роллс‑ройс».