Стрикленд поправил его с неприятной поспешностью:

– Вы хотите сказать: вчера. Будьте точны, хорошо?

– Извините, сэр. Вчера, – произнес Мостин.

– Без ошибок, пожалуйста, – предупредил его Стрикленд.

Дежурный офицер по ЧП, пояснил Мостин, обязан лишь сидеть на месте во время обеденного перерыва, а после ухода сотрудников проверять столы и корзины для бумаг. В общем, эта забота только младших чинов – ночных дежурств им не поручают, а в обеденное и вечернее время они дежурят по очереди.

И Владимир, повторил он, позвонил в обеденное время, по «пуповине».

– По «пуповине», – озадаченно повторил Смайли. – Я что‑то не понимаю, что вы имеете в виду.

– Это такая система, при помощи которой мы поддерживаем связь с агентами‑мертвяками, сэр, – объяснил Мостин и, тотчас схватившись за голову, пробормотал: – О великий Боже! – И испуганно затараторил: – Я об агентах, которые свое уже отработали, но все еще материально поддерживаемы нами, сэр.

– Значит, генерал позвонил, и вы ответили на звонок, – дружелюбно произнес Смайли. – В котором часу?

– Точно в час пятнадцать, сэр. Помещение, где сидят дежурные по ЧП, это, понимаете, как редакция на Флит‑стрит. Там стоит двенадцать столов, а в конце – шесток, где сидит наседка – начальник отдела за стеклянной перегородкой. «Пуповина» находится в запертом ящике, и обычно ключ от него хранится у начальника. Но на время обеда он отдает его дежурному псу. Я отпер ящик и услышал голос с иностранным акцентом: «Алло».

– Давайте же побыстрее, Мостин, – пробурчал Стрикленд.

– Я тоже сказал, мистер Смайли, «алло». Мы только так отвечаем. Никогда не называем свой номер. Он сказал: «Грегори вызывает Макса. У меня для него кое‑что очень срочное. Пожалуйста, немедленно свяжите меня с Максом». Я спросил, откуда он звонит, – это так принято, – но он ответил лишь, что у него полным‑полно мелочи. У нас нет указаний следить, откуда звонят, да и в любом случае на это нужно много времени. Рядом с «пуповиной» находится электронная картотека, где значатся все рабочие имена. Я попросил его подождать и отстучал «Грегори». Мы всегда так делаем после вопроса о местонахождении агента. На экране тотчас появилось: «Грегори означает Владимир, бывший агент, бывший советский генерал, бывший глава Рижской группы». И номер досье. Затем я отстучал «Макс» и обнаружил, что это вы, сэр. – Смайли слегка кивнул. – «Макс означает Смайли». Затем я отстучал «Рижская группа» и узнал, что вы были их последним викарием, сэр.

– Их викарием? – произнес Лейкон, словно обнаружил ересь. – Смайли – их последний викарий, Мостин? Какого черта…

– Я думал, вы все это уже слышали, Оливер. – Смайли намеренно старался его оборвать.

– Только основное, – ответил Лейкон. – В критические минуты дело имеешь только с основным.

Не выпуская Мостина из виду, Стрикленд пояснил для Лейкона чисто по‑шотландски и сжато, скорее даже спрессованно:

– У организаций, подобных Группе, имелось, как правило, два куратора. Почтальон, который выполнял для них всю черную работу, и викарий, который держался над схваткой. Этакий отец родной, – заключил он и кивнул на Смайли.

– А кто в картотеке значился его последним почтальоном, Мостин? – спросил Смайли, не обратив никакого внимания на Стрикленда.

– Эстерхейзи, сэр.