Второй, убитый мною всадник, сразу свалился наземь, где был затоптан сражающимися. Третий, упал, сначала вперёд, навалившись на удерживавший его первый горб верблюда, а потом, упал и с него, запутавшись ногой в стремени. Четвёртый, был всего лишь ранен. Схватившись за плечо, он крикнул что-то троице, следовавших за ним всадников, показывая на меня.

Дёрнув поводьями, вся троица, раскидав дерущихся перед ними, и, не разбирая пути, рванула ко мне, обнажив сабли. Свесившись справа и слева, приготовясь бить саблей на скаку, они через десяток секунд были уже передо мной, мешая друг другу.

Оставив винчестер, я выхватил саблю, и мгновенно встретил ею сильный удар сверху, одного из всадников. Сабля выдержала, спружинив, и издав сильный металлический вой. Удар следующего всадника, скачущего параллельно первому, я пропустил, успев только упасть на землю. Чиркнув кончиком по моей шее и спине, сабля глубоко рассекла мою кожу, располосовав её почти до поясницы, и кровь полилась сквозь рассечение.

Двинув мышцами спины, я понял, что рана болезненная, но не опасная, значит и нечего переживать. Зарастёт, как на собаке.

Третий всадник, не смог включиться в адскую карусель. Просто не подумал, что я смогу отбиться от двоих. Все трое, проскочив меня на полном ходу, теперь останавливали своих верблюдов, пытаясь быстро развернуться, чтобы довершить, так неудачно, ими начатое.

Но, что-то мне расхотелось участвовать в их невинных развлечениях. Моя сабля показала свою нежизнеспособность, в борьбе с всадниками с земли. Но, ведь ещё не сказал своего слова товарищ Маузер, к, сожалению, которого ещё не производили. Выживу, обязательно закажу себе, у фон Штуббе.

– Комиссар Мамба с пистолетом Маузера. А… Звучит?

Тогда, скажет своё слово сводный брат револьвера полковника Кольта, шестизарядный револьвер Вайтли. Недаром, америкосы придумали пословицу. «Бог создал людей разными, а полковник Кольт их всех уравнял!» К слову, Сэмюэль Кольт, никогда не был полковником, и, даже не служил, а вот, поди ж ты.

Вытащив револьвер, висевший на поясе, я произвёл четыре прицельных выстрела всадникам в спины. Одного пришлось просто добивать, чтобы не орал так громко, а то всех детей разбудит в городе. Обернувшись, после своей короткой индивидуальной схватки, я услышал долгожданные выстрелы, со стороны города. И были они не со стен города, а изнутри его. Сотня Ярого выполнила свою задачу.

Яростная пальба по внутренней стенке дувала возвестила, что бой мною выигран. Бросая оружие, оставшиеся в живых копейщики, бросились бежать. Обгоняя их, мчалась выжившая пятёрка всадников, остальные нещадно избивались. Особенно, досталось дувальным стрелкам, которые обстреливали нападавших, из них не выжил никто, разорвали всех.

Разъярённая толпа моих воинов, устремилась в город через неширокие ворота, перелезая через дувал, грабя, насилуя и убивая. Я, конечно, накануне провёл воспитательную беседу, о вреде беспорядочных половых связей с незнакомыми женщинами, и о плохой карме, которая настигает любого, у кого были руки по локоть в крови, но…. не очень-то и верил, что меня поняли.

Все, с абсолютно серьёзным, насупленным видом внимали мне, при этом невольно бросая взгляд на мои руки, которыми я размахивал перед их лицами, с жаром рассказывая, как нельзя поступать, ни в коем случае. Потом их взгляд переносился на мой скромный бунчук, свисающий с копья, и сейчас закрытый кожаным чехлом, чтобы змейки не запылились, потом на мои шорты, и снова на лицо.

В общем, я надеялся, что они меня поняли. Но, сейчас, видя, с какой яростью, понеся большие потери, они побежали в город, визжа от ненависти, и, в предвкушении расправ, а также, ещё, более гадких, развлечений, я вынужден был признать, что я дрянной психолог, и, ещё более плохой воспитатель, да, и как личный пример, тоже не совсем…

Тяжёло вздохнув, я пошёл к валявшемуся на земле раненому всаднику, чтобы допросить его.