|
Это был изящный дорогой погребец, и он установил его на неубранном столе с таким благоговением, с каким выставляют на аукционе бесценные предметы старины. Я не смог удержаться. — От Аспри? [лондонская фирма, торгующая предметами роскоши] — спросил я. — Вроде, — бросил он и принялся смешивать коктейль. — Эта вещичка, наверно, скучает так далеко от Пиккадилли? — Она привыкла и не к такой глуши, — сказал Джонс. — Во время войны она была со мной в Бирме. — Она хорошо сохранилась. — Я ее потом подновил. Он пошел за лимоном, и я пригляделся повнимательнее к погребцу. На крышке виднелась марка Аспри. Джонс вернулся и перехватил мой взгляд. — Вы поймали меня с поличным, старик. Погребец действительно от Аспри. Мне просто не хотелось, чтобы вы думали, будто я задаюсь. Собственно говоря, у этого погребца длинная история. — Расскажите. — Попробуйте сперва коктейль. — То, что надо. — Я его выиграл на пари у ребят из нашего отряда. У генерала был точно такой же, и я, признаюсь, ему завидовал. В разведке я, бывало, мечтал о таком погребце... Слышал, как в смесителе позвякивает лед. Со мной служили два молодых парня из Лондона, до этого они нигде дальше Бонд-стрит не бывали. Богатенькие оба. Дразнили меня этим генеральским погребцом. Раз, когда у нас вышла почти вся вода, они предложили мне на пари найти еще до темноты ручей. Если найду, получу такой же погребец, как только кто-нибудь из них съездит на побывку домой. Не помню, говорил я вам или нет, что умею чутьем находить издалека воду... — Это было в тот раз, когда вы потеряли весь взвод? — спросил я. Он взглянул на меня поверх стакана и явно почувствовал сарказм. — Нет, в другой раз, — сказал он и круто перевел разговор: — Как поживают Смиты? — Видели, что произошло у почтамта? — Да. — Это был последний взнос американской помощи. Сегодня вечером они улетели. Просили вам кланяться. — Жаль, что я с ними так мало виделся. Есть в нем что-то... — сказал Джонс и, к моему удивлению, добавил: — Он напоминает мне отца. Я хочу сказать, не внешне, а... в общем, какой-то своей добротой. — Понимаю. Я своего отца не помню. — По правде говоря, и я своего не очень-то хорошо помню. — Скажем, он напоминает отца, которого нам обоим хотелось бы иметь. — Вот, вот, старик, совершенно верно. Пейте, не то мартини станет теплым. Я всегда чувствовал, что у нас с мистером Смитом есть что-то общее. Мы — одного поля ягоды. Я слушал его с изумлением. Что общего может быть у человека не от мира сего с проходимцем? Джонс бережно закрыл погребец и, взяв со стола салфетку, стал его протирать с такой же нежностью, с какой миссис Смит гладила мужа по голове; и я подумал: простодушие, вот что, пожалуй, их роднит. — Я очень сожалею, что у вас вышла такая неприятность с Конкассером, — сказал Джонс. — Но я ему заявил, что, если он еще хоть пальцем тронет кого-нибудь из моих друзей, я их всех пошлю к черту. — Будьте с ними поосторожнее. Они опасные люди. — Я их не боюсь. Им без меня не обойтись, старина. Вы знаете, что ко мне приходил молодой Филипо? — Да. — Вы только представьте себе, что я мог бы сделать для него. Они это понимают. — Вы можете продать ему пулемет? — Я могу продаться сам, старик. |
