|
Ее настоящее имя Дон-Жуан, но она к нему так и не привыкла. — Ты еще скажешь, что и собака любит Джонса. — Она, правда, его любит — даже больше, чем Луиса. Луис всегда ее кормит, он не дает ее кормить даже Анхелу, но стоит Джонсу крикнуть: «Мошка»... — А как Джонс зовет тебя? — Что ты хочешь сказать? — Ты тоже бежишь к нему, когда он тебя зовет. Спешишь поскорее уйти, чтобы сыграть с ним в рамс. — Это было три недели назад. Один раз. — Половину времени мы тратим на разговоры об этом проклятом жулике. — Ты сам привел этого проклятого жулика к нам в дом. — Я не думал, что он станет другом дома. — Милый, он нас смешит, вот и все. — Вряд ли она могла выбрать довод, который уязвил бы меня сильнее. — Здесь так редко можно посмеяться. — Здесь? — Ты передергиваешь каждое слово. Я не имела в виду здесь, в постели. Я имела в виду здесь, в Порт-о-Пренсе. — Вот что значит говорить на разных языках. Надо было мне брать уроки немецкого. А Джонс говорит по-немецки? — Даже Луис не говорит по-немецки. Милый, когда ты меня хочешь, я для тебя женщина, а когда ты на меня сердишься, я всегда немка. Какая жалость, что Монако никогда не было могущественной державой. — Было. Но англичане уничтожили флот принца Монакского в Ла-Манше. Там же, где авиацию Гитлера. — Мне было десять лет, когда вы ее уничтожили. — Я никого не уничтожал. Сидел себе в конторе и переводил на французский листовки против Виши. — Джонс воевал интереснее. — Вот как? Почему она так часто упоминала его имя — по простоте душевной или чувствовала потребность без конца о нем говорить? — Он был в Бирме, — сказала она, — дрался с японцами. — Он тебе об этом рассказывал? — Он очень интересно рассказывает о партизанской войне. — Он мог бы пригодиться здесь Сопротивлению. Но предпочел тех, кто стоит у власти. — Теперь он их раскусил. — А может быть, они его раскусили? Он рассказывал тебе, как потерял взвод?. — Да. — И что он умеет чутьем находить воду издалека? — Да. — Иногда меня просто удивляет, как он не дослужился по крайней мере до генерала. — Милый, что с тобой? — Отелло покорил Дездемону рассказами о своих приключениях. Испытанный прием. Надо было мне рассказать тебе, как меня травил «Народ». Это вызвало бы у тебя сочувствие. — Какой народ? — Да так... Ладно. — В посольстве любая новая тема для разговора — уже находка. Первый секретарь — большой знаток черепах. Сначала это было интересно с познавательной точки зрения, но потом надоело. А второй секретарь — поклонник Сервантеса, но только не «Дон-Кихота» — он, по его словам, написан в погоне за дешевой популярностью. — Наверно, и бирманская война со временем должна приесться. — По крайней мере он пока что не повторяется, как другие. — Он рассказал тебе историю своего дорожного погребца? — Да. Конечно, рассказал. Милый, ты его недооцениваешь. У него широкая натура. Ты ведь знаешь, как течет наш смеситель, и вот он подарил Луису свой, хотя у него и связаны с ним какие-то воспоминания. |
