– Желаете привести приговор в исполнение?

Его глаза были закрыты. Плотно зажмурены. Но веки дрожали так, что казалось: вот вот разорвутся в клочья.

В состоянии, которое заполучил тактический наблюдатель, никогда не добивали и самых заклятых врагов. Самых злостных нарушителей любых законов. Просто оставляли. Уходили подальше и ждали, пока несчастный уничтожит себя сам. И судя по надежде, проскользнувшей в словах Варса, он боялся именно этого. Общества собственной вины. Ради чуть большей толики уверенности нужно было лишь уточнить:

– Хочешь умереть?

– Почему нет? Смерть здорово пощадила бы моё самолюбие.

Очередная волна боли плеснула Вивис прямо в сердце.

Смерть, как и любое наказание, возможно, имела бы смысл для кого то другого. Для других. Но в случае Варса, действительно, оказалась бы прежде всего и, пожалуй, только избавлением.

Сомнительно, чтобы кто то, обладающий даже более высокой квалификацией, справился бы с возникшей угрозой. Слишком редкой она была. Слишком невероятной.

– Не бывает предела совершенству.

– Миледи желает меня успокоить?

– Миледи желает сказать, что процесс обучения, раз начавшись, не завершается никогда.

Он все таки приоткрыл глаза. Совсем чуть чуть. На нестерпимо сияющую щелочку.

– Это означает, что вы…

– Это означает, что тебе следует быть усерднее. В дальнейшем.

– Я не справился.

– Я знаю.

– Я допустил физические повреждения, которые могли стать…

– Но не стали.

– Учитывая ограничения регенеративной системы его организма…

– Останутся следы. Я приняла это во внимание.

Снова зажмурился. И на сей раз, как показалось Вивис, больше от растерянности, чем от боли или чувства вины.

Для Ледяной Леди и самой было странно анализировать чувства того момента. Момента встречи. Особенно удивительным оказалось то, что при всей технологической невозможности ощущать субнормала составной частью мира, комендант на некоторое, и достаточно продолжительное время, заполнил собой все доступные Вивис каналы информации. Полностью.

Леди Лан Лорен не могла выделить ни одной детали из обрушившегося на неё потока, но почему то не чувствовала в этом потребности. Даже наоборот. Все или ничего– так любили говорить её далекие предки, и только теперь Вивис наконец начинала понимать, что они имели в виду.

– Я не справлюсь в одиночку.

Со стороны тактического наблюдателя такое заявление было совершенно невиданным явлением. Гораздо более уникальным, чем улыбка Ледяной Леди. Хотя бы потому, что оно означало признание ограниченности собственных сил, совершенно немыслимое для гордецов из Корпуса внешней разведки. Но в отличие от большинства граждан Империи, Вивис также очень хорошо знала, что исторические архивы, свято храня память о великих свершениях прошлого, лукаво умалчивали о некоторых деталях, сопровождавших расцветы и крушения миров. О том, к примеру, что самых больших побед добивались именно те, кто однажды в полной мере осознал слабость одиночества.

Впрочем, слова Варса имели, по меньшей мере, ещё один, вполне ясно читающийся смысл. Прямой запрос на смену вида деятельности. Запрос, направленный в очевидном направлении.

Строить предположения насчет чужого образа мышления обычно категорически не рекомендовалось, особенно любителям, не имеющим должной подготовки. Вивис, имевшая об этом процессе куда больше представления, чем простой обыватель, крайне редко злоупотребляла своими навыками, но на сей раз просто не смогла удержаться, чтобы не построить ментальную модель. Черновик, без претензии на допустимую достоверность. Нечто, не дотягивающее даже до ранга предварительного эскиза. Однако и его вполне хватило, чтобы подтвердить: возникшие изменения гораздо глубже и шире, чем, возможно, должны были быть.