Тоже ничего себе сказочка. Я бы на месте дедушки не стал ребенку рассказывать что то совсем уж грустное. Все таки, в детстве надо верить в чудеса. Иначе как вообще доживать до седин, если с пеленок знаешь, что волшебников не бывает, зато злодеи встречаются на каждом шагу?

– И она умерла.

Мементо мори, никуда от этого не денешься.

– А вы видели, как кто то умирает?

Вот за что не люблю детей, так за их пытливый мать его ум. Ни хрена не понимают ещё всей серьезности события, поэтому разбирают по досочкам антураж.

– Видел.

– А как…

– По разному. Сама узнаешь рано или поздно.

Наверное, надо было оборвать тему гораздо суровее, потому что колобка мои слова не остановили. Разве что, чуть видоизменили вопрос:

– Как умирают в сказках?

– В сказках умирают только плохие герои. И умирают они плохо.

– А хорошие?

– Хорошие живут.

– Но ведь они тоже когда нибудь…

Вот ведь настырная!

– Ну, если только через много много лет.

– И когда эти много много лет заканчиваются, они…

Зачем ей это, скажите на милость? А, понял. Это все дедушка виноват. Любитель страшилок. Он спьяну наплел, а ребенок теперь мучается.

– Уходят в сияние.

– Сияние?

– Да, что то вроде. Вспыхивают и… э, возносятся.

Куда то меня тоже понесло не туда. Ещё немного, и нарисую картинку вроде костра инквизиции.

– А им больно?

– Нет! Совсем совсем! Ну ни капельки!

– Это хорошо,– резюмировал колобок и поднялся с кушетки.– Я пойду спать.

Отменная психика, ничего не скажешь: поговорить о смертях, а потом сладенько заснуть. Я так не умею. И в голову мне полночи будут лезть воспоминания о всех знакомых покойниках, начиная родственниками и заканчивая тем ящером, повисшим на двух клинках.

– Спокойной ночи, господин комендант!

Она остановилась в арке, чтобы сказать это. А потом– вспыхнула, и далеко не в переносном смысле.

Вернее, сначала осветилось пространство за её спиной, все, сверху донизу, но не как от ламп или вдруг взошедшего солнца, а словно кто то вдруг зажег фонарь. Яркий. С обычным пламенем, которое подрагивает от малейшего дуновения.

И он не остался на месте, этот фонарщик, а быстро двинулся к арочному проему вместе со своим светом. Туда, откуда обернулась девчонка, прощаясь со мной до утра.

Она так и так должна была стать преградой на его пути, и свет, действительно, не прошел дальше. Весь, до капли, влился в неё, наполнил до краев, превращая в одну большую и очень короткую вспышку.

По глазам резкая смена освещения ударила, как ей и положено, дезориентируя, а когда я проморгался, вокруг снова было сумеречно и спокойно, только теперь уже совершенно безлюдно.

Часть 4

Задремал все таки? Хотя это как раз неудивительно: привычный рефлекс на темноту за окном. И грезился мне странный разговор с девочкой, озабоченной вопросами ухода из жизни… М да, не самый лучший выбор среди возможных сновидений. Гораздо приятнее было бы заполучить кое что другое. И совсем не во сне.

А действительно, почему бы и нет? Не теряю ведь ровным счетом ничего. Или получу согласие и все связанные с ним приятности, или просто– получу. По балде, что тоже будет полезно. По крайней мере, развеет иллюзии, которыми я себя тешу последнее время.

Весь вопрос в том, куда пойти, куда податься. Судя по виду снаружи, пингвины с перепланировкой постарались на славу, а вот план эвакуации нигде не повесили. Можно предположить, что новых жилых отсеков– три, и ошибусь я только в двух случаях, но… Нет, как то неудобно вламываться посреди ночи в женские спальни.