– А мистер Эллершо, – догадался я, – заключил эту сделку со стороны компании, позволив вам жить счастливо с его падчерицей, обеспечив изрядным приданым и забыв о ваших других, скажем так, особенностях,  в обмен на чертежи.

Миссис Пеппер положила руку на плечо мужа.

– Можете не ходить вокруг да около, – сказала она. – Я знаю, каким кружным путем пришлось моему Абсалому пройти, прежде чем мы встретились. Я не сержусь на него за то, что ему пришлось сделать, и теперь, когда мы вместе, я готова забыть о его прошлом.

– Но потом, – предположил я, – Эллершо передумал. Он не мог рисковать и решил избавиться от вас, мистер Пеппер. Тогда на помощь пришла миссис Эллершо и спрятала вас. Потому она и решила, что я охочусь за ее дочерью по поручению мужа. Не знаю, слышала ли она о других увлечениях мистера Пеппера, но если и слышала, это беспокоило ее не больше, чем ее дочь.

Пеппер похлопал жену по руке и улыбнулся мне. Он источал обаяние и похоть.

– Должен заметить, поскольку горжусь этим, что моя достойная супруга принесла целых два  приданых. Мы договорились, что убедим миссис Эллершо, будто ее муж категорически возражает против нашей свадьбы. И она выплатила приданое, а потом такую же сумму заплатил мистер Эллершо. Неплохой план, как мне кажется.

Он не стал ждать моей похвалы, а принялся листать тетрадь.

– Да. Недурно. Очень недурно. Иногда меня осеняет. Порой мне кажется, что лучше меня никого нет. – Он замолчал и посмотрел на меня. – Но я не понимаю, почему вы не оставили тетрадь себе. Этот проект не принесет плодов в ближайшие годы, и я не могу предложить вам никакой награды.

– Мне не нужны эти чертежи и не нужна награда, – сказал я. – Я ничего не понял в ваших чертежах, извлечь из Них какую‑то пользу выше моих возможностей. Буду с вами откровенен, мистер Пеппер. Хоть мы с вами раньше не встречались, я проследовал за вами по всему городу и обнаружил, что человек вы ужасный. Получаете то, что хотите, и плюете на чувства тех, кого раните.

– Довольно жестоко, – сказал он добродушно. – Но многие с вами не согласятся.

– Может быть, – сказал я. – Не скажу, что испытываю к вам приязнь, но считаю, что человек, который изобрел такой станок, должен воспользоваться плодами своего изобретения, каким бы негодяем он ни был. Если бы я оставил чертежи себе, это было бы воровством. Вдобавок я считаю, что вы нанесете меньше вреда человечеству, если не будете испытывать финансовых трудностей. Наконец, я хочу, чтобы Ост‑Индская компания получила по заслугам, и мне кажется, вы достаточно искусный интриган, чтобы воплотить эти платы в жизнь.

– Очень благородно с вашей стороны.

– Нет, мною движет ненависть, – сказал я. – Хочу, чтобы они знали: их усилия затрачены напрасно. Столько сил – на то, чтобы не дать человеку усовершенствовать технику, не позволить людям хоть как‑то контролировать покупаемый товар. Эллершо и иже с ним думают, что весь мир принадлежит им, но им принадлежит лишь их компания. Со мной плохо обошлись, мистер Пеппер, и больше всего мне хочется отомстить тем, кто так поступил со мной. Не надеюсь, что это случится в ближайшем будущем, но я буду тихо радоваться, зная, что посеял семя. Семя, которое даст всходы в будущем.

Он улыбнулся и положил тетрадь в карман.

– Тогда большое вам спасибо, – сказал он. – Я использую ее по назначению.

В экипаже на обратном пути Элиас рассмеялся:

– А он действительно испорченный человек.