И последнее, и основное. Много чего плохого вместил в себя позавчерашний

день. Но не одно только это. К счастью, не только это. Напоследок он сделал ей

подарок.

Путято увезла задержанных, Ревякин Колька отпустил на волю Миху и

Толяна, сам же с нарочито незаинтересованным видом топтался возле «лексуса».

А Егор взял Алину за руку, отвел подальше от любопытных ревякинских ушей и

ухмыляющейся рожи, развернул лицом к себе и тихо проговорил:

– Прости, что накричал на тебя. Я очень испугался.

Потом после паузы сказал еще:

– Я знаю, что в тот раз сильно тебя обидел. Я бы многое отдал, чтобы

вернуться в тот день. Дай мне шанс, и я все объясню и исправлю. А потом решай.

Я соглашусь. Только давай поговорим. Давай встретимся еще раз и поговорим.

От звука его голоса сердце Алины забилось часто, а от сказанных слов глаза

так засияли, что, не желая себя выдать, она опустила голову долу.

И сказала тихонько:

– Я подумаю.

Не могла же она сходу соглашаться на новое свидание. Ей надо в себя

прийти, отдохнуть. Отдых был, конечно, не при чем, но собраться с мыслями перед

таким важным разговором все-таки не помешает. Хотя бы для того, чтобы

вспомнить, за что она обиделась на него в прошлый раз, и решить, имеет ли это

значение сегодня.

С утра она успела побывать у Путято на Петровке, где ее показания были

аккуратно запротоколированы, а потом, вот так же, как сейчас, за сигареткой,

Марьяна кое-что рассказала по секрету. На первом же допросе, который был

проведен по горячим следам, подследственные рассказали много друг о друге

интересного и кое-что о себе. Картина вырисовалась такая…

– А что мы с вами можем? – вторглась в ее мысли Киреева. – Только ждать

и надеяться, что операция пройдет успешно. Во-первых, хочется этого подлеца

поймать. Или подлячку. Лампу нужно вернуть, это два. И потом, ведь это все-таки

наша была идея, с поимкой-то. Если окажется, что весь этот переполох пройдет

впустую, то как-то, знаете, я буду чувствовать себя неуютно. Вы в буфет пойдете?

Давайте по пироженцу тяпнем, а? По эклерчику. В качестве успокоительного.

И они спустились на первый этаж. А спустившись, с буфетом решили

повременить, раз уж все равно на первом оказались. Можно же в цех к девчонкам-

сборщицам заглянуть, узнать, как там у них дела. Хоть Алина с ними не очень…

Зато Надежда Михайловна в контакте.

Они с некоторым усилием открыли массивную дверь, ведущую из длинного

коридора первого этажа на территорию производственных участков, а точнее, в

шлюз-предбанник, с трех сторон отгороженный от цехового пространства толстыми

стеклянными переборками. В предбаннике располагался пост охраны,

обозначенный письменным столом, креслом на колесиках и сидящим в нем

дежурным.

Однако кроме охранника Сережи в «аквариуме» как-то некстати

обнаружилось много народа. Здесь были начальники Берзин и Шведов, а также

два наладчика с участка вакуумной откачки – тощенький мальчик Антон и плотный

коренастый тридцатисемилетний Леня по прозвищу Кучер. Здесь был главный

комплектовщик Водорезов.

И Леня метелил Водорезова.

Берзин посмотрел на часы. С момента трансляции прошло чуть меньше

получаса. По его прикидкам, вряд ли сволочь будет драть когти сразу же. Опять

же, подготовиться должен, в себя прийти, создать идею, каким образом лучше

вынести предмет.

Если, конечно, он его уже не вынес. Еще тогда, в пятницу или раньше. Это

был самый большой для Берзина вопрос. И для Шведова. Но выхода у них другого

не было.