— Пошел вон, чтобы тебя здесь больше не видели!

— Не увидите, — тихо пообещал я, с трудом сдержавшись, чтобы не дать в морду этому капитану.

Выйдя и кабинета, я несколько секунд простоял на месте, сжимая и разжимая кулак от ненависти. Сплюнув, я тихо пробормотал себе под нос:

— Да и пошли вы. Без вас обойдусь, ублюдки зажравшиеся.

Пройдя к стойке с дежурным, я протянул бумагу, что дал капитан, при этом быстро набросав на ней несколько строк. Лейтенант пробежался по ней взглядом, удивленно поднял брови и спросил:

— Все табельное оружие при себе?

— Да, наган в кобуре, — похлопал я себя по боку. — Карабин в повозке.

— Не пропадет?

— Там Шмель сторожит.

— Ладно, сейчас вызову сержанта, он и примет все по описи. Сколько и чего там вам выдали?

— Наган с тридцатью патронами, карабин с двадцатью и амуниция. Больше нечего не выдавали.

— Ясно, — быстро заполняя несколько бланков, пробормотал дежурный.

Попутно он отвечал на вопросы подходивших сотрудников и на звонки — короче, был при деле. Протянув бланки подошедшему хмурому сержанту, лейтенант указал на меня и вернулся к разговору по телефону, докладывая кому-то о пожаре на окраине. Как я понял, проводилась проверка на диверсию, горел склад.

— Пошли, — буркнул сержант.

Мы вышли на улицу, забрали карабин и ремень с подсумками для патронов, после чего, вернувшись в здание, прошли в подвал, где я подписал несколько бланков по сдаче оружия.

Через двадцать минут выйдя из здания наркомата, я зло сплюнул на брусчатку и, заняв свое место на облучке, поехал к выезду с этой улицы.

Потрепав Шмеля по шее и погладив, я пробормотал:

— Ничего, парень, мы еще повоюем, даже если нам будут вставлять палки в колеса. К тому же что нам, на конторе свет клином сошелся? Если что, с ментами скорешимся, создадим боевую группу. Думаю, какой-нибудь милицейский полковник не откажется подняться на действиях моей группы, которую я создам к зиме. Неофициально, естественно. Или, вон, ГРУ… Хотя они вроде в зачаточном состоянии. Посмотрим, Шмель, посмотрим.

Пока мы ехали по городу, испорченное настроение почти пришло в норму, поэтому к рынку, который вполне себе работал, подъехал, насвистывая «Ду хаст миш». Чуть язык не сломал, но вроде получилось.

Загнав повозку под деревья, я натянул поводья и, накинув их на низко висящий сук, который аж блестел от частого использования, видимо, не первый я тут, завязал узлом. Вернувшись к повозке, погладил щенка, который стоял, поставив передние лапы на правый борт повозки, велел ему охранять ее, после чего подошел к трем бабулькам, что продавали прошлогодний урожай. В основном из солений.

— Здравствуйте, красавицы, — поздоровался я.

— И тебе не хворать, богатырь сказочный, ворогами пораненный, — схохмила одна.

— За повозкой не присмотрите? Я отлучусь на минутку.

— Посмотрим. Чаво не посмотреть? — ответила та же бабулька.

— Ага, и еще семечек тыквенных. Жареные?

— Жареные.

— Тогда стакан.

Подставив правый карман брюк, я дал насыпать туда семянок. После чего, расплатившись, направился на рынок, сплевывая на ходу шелуху. Или на базар, я еще не разобрался, Мне нужно было много что купить, сестры уже в городе, и им требовалась нормальная одежда, а не та походная, что имелась, но совершать покупки без них смысла не было. Куплю еще что не то, но вот велосипед, а также городская одежда под себя мне были по плечу.

Первым делом я прошел в вещевые ряды. Чего там только не продавали. Двое амбалов вообще настоящий шкаф притащили. Причем прилично так выглядевший, с зеркалом на дверце.