Первым делом я прошел в вещевые ряды. Чего там только не продавали. Двое амбалов вообще настоящий шкаф притащили. Причем прилично так выглядевший, с зеркалом на дверце. Около него уже крутилось несколько покупателей, задавая вопросы флегматичным грузчикам.

Покрутившись рядом, я нашел прилавок с одеждой, причем новой, не ношеной, и после примерок купил две пары брюк, черные и светлые, туфли, белье, три рубахи, две майки и куртку. Причем куртку утепленную, а к ней в комплекте кепку. Это для осени. Закончив с этими покупками, я пошел дальше и вышел к тем местам, где продают всякую всячину. Заметив в одном ряду блеск велосипедных спиц, я устремился туда, неся в правой руке довольно тяжелый тюк с одеждой и обувью.

— Почем? — спросил я и, положив тюк на прилавок, стал придирчиво осматривать велосипед, хотя он мне не очень подходил. Был женским.

— Сто, — ответил, как отрезал, продавец. Это был на удивление худой мужчина, торгующий запчастями к велосипедам и мотоциклам.

— Да побойтесь бога! — возмутился я. — Я у вас не коня покупаю. Тридцать, да и то только за прекрасный внешний вид.

— А ты найди, где подешевле, — усмехнулся продавец, но немного снизил цену: — Девяносто пять рубликов, и забирай. К нему еще дам запчасти и качок.

— А камеры клеить? Ниппели? Выше сорока не возьму.

— Девяносто, или иди дальше, — не сдавался продавец.

Засучив правый рукав рубахи, я ринулся в бой, старясь снизить цену.

Это же время, наркомат НКВД, пост дежурного в фойе.

— Слава, спасибо, что подменил, — хлопнул по плечу подошедший к дежурному со спины статный старший лейтенант. — Пока я отсутствовал, ничего не произошло?

— Нет, все нормально, штатно, я бы сказал, — обернувшись, ответил дежурный. Встав, лейтенант стянул с рукава красную повязку и передал ее старлею.

— Не уходи, я проверю журнал, — велел старший лейтенант, занимая место сменщика и надевая повязку. Несколько секунд он изучал журнал учета и записи в других двух журналах.

— Слава, — тихо позвал он лейтенанта, который стоял рядом и с интересом рассматривал девушку в форме сержанта, беседующую с полным сотрудником из отдела кадров.

— Что? — вздрогнув, удивленно посмотрел тот на товарища.

— Тут записано время прихода и ухода некоего Михайло Москаля, внештатного сотрудника из Луцка. Я прав?

— А, был такой, — вспомнил лейтенант. — С рукой на перевязи был. Пулевое ранение у него было в плечо.

— А где он сейчас? — так же тихо спросил старший лейтенант. — Почему у меня стоит метка о его уходе?

Удивленно посмотрев на товарища, сменившийся ответил со злостью в голосе:

— Я его к Стешину отправил. Он всеми сотрудниками из Луцка интересовался. Ты же знаешь, брат у него где-то там пропал. Потом капитан позвонил злой как черт. Велел вывести Москаля из штата, изъять оружие и пинком выпроводить. Мы приказ выполнили, кроме пинка, конечно. Нормальный парень был, не знаю, чем он Стешину не угодил.

— Слава, ты видишь под стеклом этот список? — ткнул в столешницу дежурный. — Ты посмотри, чья третья снизу фамилия с пометкой «особо важно», и кого нужно немедленно отправить к секретарю Самого.

Наклонившись, лейтенант прочитал дважды подчеркнутые данные сотрудника, что заинтересовал самого наркома, и, побледнев, прошептал:

— Москаль. Внештатный сотрудник. Луцк.

— Беги, Слава, беги. Хоть из-под земли доставай этого Москаля, а я пока секретарю позвоню.

— Может, затрем? — с надеждой прошептал лейтенант.