Любимая моя…

         На горе стоит елочка,

         Под горою светелочка,

         Во светелочке Машенька.

         Приходил к ней батюшка,

         Будил ее, побуживал:

         Ты, Машенька, пойдем домой!

         Ты, Ефимовна, пойдем домой!

         Я нейду и не слушаю:

         Ночь темна и немесячна,

         Реки быстры, перевозов нет,

         Леса темны, караулов нет…

         На горе стоит елочка,

         Под горою светелочка,

         Во светелочке Машенька.

         Приходила к ней матушка,

         Будила, побуживала:

         Машенька, пойдем домой!

         Ефимовна, пойдем домой!

         Я нейду и не слушаю:

         Ночь темна и немесячна,

         Реки быстры, перевозов нет.

         Леса темны, караулов нет…

         На горе стоит елочка,

         Под горою светелочка,

         Во светелочке Машенька.

         Приходил к ней Петр,

         Петр сударь Петрович,

         Будил ее, побуживал:

         Машенька, пойдем домой!

         Душа Ефимовна, пойдем домой!

         Я иду, сударь, и слушаю:

         Ночь светла и месячна,

         Реки тихи, перевозы есть,

         Леса темны, караулы есть.

ГЛАВА VII. ГУБЕРНАТОРША

         Почти бегом бежала я

         Через деревню, – чудилось,

         Что с песней парни гонятся

         И девицы за мной.

         За Клином огляделась я:

         Равнина белоснежная,

         Да небо с ясным месяцем,

         Да я, да тень моя…

         Не жутко и не боязно

         Вдруг стало, – словно радостью

         Так и взмывало грудь…

         Спасибо ветру зимнему!

         Он, как водой студеною,

         Больную напоил:

         Обвеял буйну голову,

         Рассеял думы черные,

         Рассудок воротил.