Один из мужчин поднялся и чопорно вышел из комнаты.

— Мистер Чейз, вам зачитали ваши права, не так ли? Ответом ей было каменное молчание. Опять заговорила женщина:

— Мистер Чейз признает, что права ему зачитаны.

— Или я услышу это от него самого, под запись, или опять-таки допрос окончен.

— Мне зачитали права, — огрызнулся Чейз. —

И при этом меня избили. Я подам жалобу на палицейскую жестокость.

— На мой взгляд, выглядите вы нормально. Хотите потребовать медицинского осмотра, чтобы задокументировать телесные повреждения, нанесенные вам при аресте?

— Вы напали на меня.

— Позвольте с вами не согласиться. Это вы на меня напали, и нападение зафиксировано съемкой. Итак, вам понятны ваши права и обязанности, мистер Чейз? Он отвечает, — снова предупредила Ева. — Под запись.

— Я их понимаю, насколько они вообще существуют в этом вашем нецивилизованном городе.

— Прекрасно. Мы в нашем нецивилизованном городе любим сажать людей за решетку до конца отмеренной им богом жизни за различные преступления. Итак, с чего начнем?

— Лейтенант. — Брюнетка вынула лист бумаги из плоского кожаного портфеля. — Не могли бы мы разъяснить вопрос о некой Тэнди Уиллоуби, временно проживавшей в нью-йоркском доме миссис Баллок и мистера Чейза?

— «Проживавшей»? Вы, англичане, так это называете, когда женщину запирают в комнате и держат против ее воли? — Ева покачала головой и повернулась к Бакстеру: — И они еще утверждают, что мы говорим на одном языке. Мне вот как-то не показалось, что она у вас «проживала». Держу пари, ты любишь запирать беспомощных женщин, Чейз. К тому же еще беременных, чтобы не могли оказать сопротивление. Гребаный извращенец.

— Мы фиксируем все непристойные высказывания, — чопорно заявила брюнетка.

— Онанист. — Ева грозно усмехнулась Чейзу. — Бьюсь об заклад, ты следил за Тэнди по монитору, пока дергал гуся.

— Ты мерзкая сука.

— Мистер Чейз. — Брюнетка накрыла ладонью его руку. — Лейтенант, прошу вас. Я полагаю, мы можем быстро прояснить этот вопрос и двигаться дальше у меня здесь заявление, которое миссис Баллок продиктовала своему представителю, подтвержденное и подписанное мистером Чейзом. Я хочу, чтобы оно было оглашено и приобщено к делу.

— Вперед.

— В четверг, вскоре после шести часов вечера, миссис Баллок заметила мисс Уиллоуби на Мэдисон-авеню, где миссис Баллок делала покупки. В мае прошлого года мисс Уиллоуби обратилась в Фонд Баллока за помощью в усыновлении своего будущего ребенка. Однако мисс Уиллоуби не выполнила возложенных на нее обязательств, перестала приходить на назначенные встречи с консультантом и акушером в агентстве по усыновлению. С облегчением убедившись, что она жива и здорова, миссис Баллок подошла к ней. В тот момент мисс Уиллоуби пришла в страшное возбуждение и принялась умолять миссис Баллок о помощи. Встревоженная миссис Баллок пригласила мисс Уиллоуби в свою машину, намереваясь отвезти ее домой. Но поведение мисс Уиллоуби стало еще более истеричным, она стала угрожать самоубийством. У нее вот-вот должны были начаться роды, и она поняла, как она сама заявила, что она не в состоянии самостоятельно вырастить и воспитать своего ребенка, не имея на то Ни моральных, ни финансовых вложений. Движимая заботой и желанием помочь, миссис Баллок взяла молодую женщину к себе домой — с полного согласия мисс Уиллоуби. Она поместила мисс Уиллоуби в своем доме, организовала медицинскую помощь и начала подыскивать возможности для консультирования и усыновления ребенка, если мисс Уиллоуби будет по-прежнему на этом настаивать.