— Тише едешь, дальше будешь, — сказала акушерка. — Придется еще подождать.

— Я загляну к ней, как только мне позволят встать, — пролепетала Тэнди.

— Она никуда не денется. Тебе лучше немного отдохнуть.

Когда они вышли, в коридоре увидели Финн.

— Акушерка проводит какой-то там осмотр. Я решил, что лучше мне этого не видеть.

— Любой здравомыслящий человек решил бы так на твоем месте.

Тут у Евы засигналила рация.

— Ты никуда не уйдешь, — грозно предупредил Рорк.

— Я же на это подписалась. Останусь до конца. Даллас, — сказала она в рацию.

— Лейтенант! — Ева узнала голос Уитни. — Вас немедленно вызывают в Райкерс, женское отделение.

— Майор, в настоящий момент я не в состоянии выполнить приказ. Я в роддоме. Мэвис…

— Прямо сейчас?

— Да, сэр. Думаю, ждать осталось недолго. А в чем проблема? Что-то с Мадлен Баллок?

— Да. Она мертва. Сын сломал ей шею.

Когда Уитни изложил ей детали и заверил ее, что вызовет на место Бакстера, чтобы вести расследование, Ева отключила связь и буквально рухнула в кресло в уголке ожидания, закрыв лицо руками.

— Почему ты винишь себя? — В голосе Рорка слышалось негодование. — Почему ты должна за это отвечать? Это же она сама убедила охранника устроить ей свидание с сыном.

— Глупо! Глупо! Им ни в коем случае нельзя было позволять видеться или общаться. Только не на этом этапе. Черта с два она убедила охранника. Она подкупила охранника, вот так-то будет вернее! Придется кому-то надрать задницу.

— Тогда почему ты сидишь здесь, пригорюнившись, и во всем винишь себя?

Ева выпрямилась:

— Она его разозлила, вот что она сделала. Давила на него, давила, чтобы он поддержал ее версию, чтобы спасти свою шкуру за его счет. «Я твоя мать. Ты обязан мне жизнью». Я прямо-таки слышу, как она это говорит! А он слушает ее и понимает — наконец-то! — что его приносят в жертву. Что он ей не настолько нужен и дорог, чтобы спасти его. Чтобы любить его.

— И тем не менее, сознавая все это, ты здесь сидишь…

— Я хотела, чтобы ей больше всех досталось. Я хотела посмотреть, как она пойдет ко дну. Вот почему я приберегла ее напоследок для допроса. Мне хотелось, чтобы она потела. Вот почему я заколотила не все гвозди в ее гроб. Решила: пусть еще помучается, а я завтра снова ею займусь. Я не предлагала ей сделку, хотя вполне могла. Я могла бы еще немного над ней поработать, предложить сделку и закрыть дело. Но я дала ей понять, что хочу посмотреть, как она будет поджариваться на медленном огне. Я дала ей это понять. Я действительно этого хотела.

— А почему бы и нет? Она в ответе за все это. Я уж не говорю об убийствах, подумай, сколько горя она причинила! Ты хотела справедливости.

— Нет, дело не только в этом. Я хотела, чтобы она испытала боль и страх. Убийства совершал он, и делал это с удовольствием. Но это она его изуродовала — с самого рождения. Она сделала его таким, каким он стал. Она использовала его как свое орудие, она использовала его как…

Рорк поднял ее руку и прижал пальцы к своим губам.

— Как твой отец использовал тебя.

— Я видела лицо отца, пока дожимала ее на допросе. Я чувствовала его присутствие, переживала то, что он сделал. Что он хотел сделать со мной.

— Она была таким же чудовищем, как и он, — согласился Рорк. — Но, безотносительно к чему бы то ни было, Уинфилд Чейз был взрослым человеком. Он мог оставить ее, мог обратиться за помощью.