— Вы кому-нибудь говорили об этом?

— Могла проговориться. Просто мимоходом.

— Кому?

— Да я как-то не помню. Может, Мэйзи или Рико из юротдела. Мы с Рико вроде как встречаемся. Я могла сказать, что она слишком много работает и это очень плохо. Ну в смысле, что она переутомляется. Я это видела. Ей следовало больше отдыхать, проводить время с ее парнем. И глаз не спускать с той пираньи из его отдела.

— А кто у нас пиранья?

— Лайла Гроув. Куинни — она там ассистенткой работает, — так вот, она говорит, что мисс Гроув флиртует с мистером Байсоном при любой возможности. Просит его зайти к ней в кабинет и помочь или приглашает обсудить дела клиентов за кофе или ленчем. — Сара-Джейн ухитрилась придать своему лицу выражение, балансирующее между тревогой и сарказмом. — Глаз на него положила, вы меня понимаете? А мужчины падки на такие заморочки. Я даже Натали об этом сказала. Она же мой босс, разве не так? Вот я ей и сказала, но она только посмеялась.

— Хорошо. Вы не знаете, Натали не назначала встреч с кем-нибудь из ваших крупных шишек? Может, она говорила, что хочет встретиться с кем-то из них?

— Меня она не просила договориться о чем-то таком. Э-э-э… видите ли, вы забрали в полицию все, над чем я работала. Не знаю, что мне теперь делать.

— Вот тут я ничем не могу вам помочь.

На самый конец Ева оставила разговор с Карой Грин. Она вошла в кабинет в ту самую минуту, когда Кара готовилась проглотить голубую таблетку.

— От головы, — пояснила она. — У меня жуткая мигрень. День выдался совершенно кошмарный.

— Вам известно, по какой причине Натали повторно входила в свой рабочий компьютер по окончании рабочего дня?

— Нет. — Кара нахмурилась. — Мы все работаем до Упора, а в это время года особенно: истекает срок подачи налоговых деклараций. Я, конечно, знала, что Натали работала допоздна, задерживалась на пару часов у себя в кабинете по окончании рабочего дня. Я уж не говорю о четырех неделях перед пятнадцатым апреля, когда большинство из нас практически переселяется сюда. Но уйти, а потом опять сюда вернуться? Это на нее не похоже. Не хотите присесть? Я просто на ногах не держусь. Чувствую себя неважно. — Она опустись в кресло. — Клиенты словно с ума посходили. Целый день названивают, устраивают истерики; как это так, полиция роется в их счетах! Не самое приятное занятие. Служащие приходят поплакаться у меня на плече о Натали или рассказать о своих страхах: вдруг и с ними что-то такое случится? Я их утешаю, как перепуганных детишек. А сама ломаю голову: неужели вы правы, и эти чудовищные убийства как-то связаны с ее работой? Тогда что же я пропустила? Что мне следовало знать?

— И вам ничего не приходит в голову?

— Ничего. Я все еще думаю, что это какое-то личное дело. Возможно, кто-то ревновал или завидовал. Ничего другого в голову не приходит.

— А здесь у вас на работе есть зависть?

— Дух конкуренции, безусловно, есть. И, конечно, не все поддерживают дружеские отношения между собой. Но, честное слово, я не могу вспомнить никого, кто имел бы что-то против Натали или хотел бы навредить ей.

— Вы знакомы с Лайлой Гроув?

— Роковая женщина из отдела частных вкладов. — Губы Кары скривились в насмешливой улыбке. — Да, до меня доходили слухи о том, что она слишком дружна с Биком. Натали не придавала этому значения, и я никогда не слышала, чтобы Натали с Лайлой поссорились или хотя бы обменялись резкостями.

«Может, они приберегли резкости на десерт», — подумала Ева, спускаясь в вестибюль, где ее ждала Пибоди.