…Утро началось, случилось. Бронзовый человек бестрепетно смотрел в лицо встающему над дальним лесом солнцу. Старуха выбралась из хижины, налила воды в черепок, лежащий у порога. Из зарослей квелых лопухов выскочила трехцветная кошка, упруго потерлась о черные ноги старухи. Цепко схватив зверька за шкирку, старуха ощупала раздутое мохнатое брюхо, и улыбка растянула ввалившийся рот. Хорошо — скоро кошка родит котят. В последние годы крысяки заполонили подземелья Каменного урмана. Они несут Черную смерть. Нынешние люди не умеют бороться с нею. Значит, нужны кошки. Много кошек. Старуха кормила и привечала пушистых созданий, и вокруг ее хижины хороводилось уже больше сотни разномастных усатых зверьков.

Налетел ветер, зашумел верхушками кленов. С тихим шорохом посыпались большие кожистые листья. Старуха принюхалась. Ветер пах тонкой горечью палой листвы. Это был аромат осени, увядания, грядущего вечера года.

Жизнь — вечное движение по кругу, от рассвета к закату, от ночи к дню и обратно. Она проста и понятна тем, кто хочет постичь и познать ее суть. Надо лишь поднять голову и глянуть чуть дальше остальных, тех, кто топчется на этой круговой дороге, не умея или не желая оторвать глаза от повседневных свершений. Каждый день и каждая ночь жизни наполнены множеством событий, мелких, ничего не значащих происшествий, которые тем не менее кажутся людям наполненными решающим смыслом в своем воздействии на судьбы мира. Рассвет приносит надежду, закат отбирает ее, и отчаяние охватывает души живущих. Но после мрака ночи наступает очередной рассвет, и надежда вспыхивает с новой силой. Так было, есть и будет всегда.

Но старуха учуяла в движении воздуха и еще что-то. Еле ощутимый запах перемен, обновления бытия заставил ее узкие ноздри затрепетать, как это бывает только у молодых девушек, готовящихся стать женщинами.

— Они идут, — прошамкала старуха, повернувшись лицом к бронзовому болвану. — Слышишь? Они идут…

Рассказ Бойши, простой и бесхитростный, многое прояснил и расставил по местам. Многое — но не все. Тамара так и не поняла, кто такие итеры, чем они отличаются от жителей городища, именуемых чистунами, и почему между ними вражда.

— Итеры — хранители древних знаний, — важно пояснил парень. — Мы многое помним и многое умеем. А чистуны… Они Человеку-Без-Имени, что заветы Всеблагого Отца извратил, поклоняются, порядки его поганые чтят. Живут как дикари. Знаний у них нету и с незнатями… Эх, да чего говорить! Быдляки, они быдляки и есть.

— А Трое Присоединившихся — они к кому примкнули? — продолжила выспрашивать Тамара.

— Когда была Последняя война и войска итеров разгромили у Сонного брода, Пятеро Отважных вызвались задержать рати Всеблагого Отца, чтобы остальные смогли уйти и спастись. Семь дней удерживали они Чальную теснину, семь дней насмерть стояли на волоке, не пуская врага к верховьям Вольной реки. А остатки армии итеров вместе с обозом, в котором были женщины и дети, двигались к озеру Вольго. И вот в дороге вышла у них распря, и трое мужчин сказали: «Надо помочь храбрецам, ибо медленно идет обоз и не успеть нам». Они были ранены, но все равно нашли в себе силы превозмочь запрет старейшин и вернуться в Чалую теснину. И в день, когда Человек-Без-Имени бросил своих чистунов в решающую атаку, трое встали рядом с пятью и не дали врагам пройти.

Бойша замолчал, его голубые глаза затуманило.

— Они погибли. Все. Но итеры уцелели, сумев уйти вниз по Вольной. С тех пор мы чтим всю Восьмерку Героев — Пятерых Отважных и Трех Присоединившихся. Правда, наши набольшие — учителя и профы — считают, что Трое, среди которых был и мой пращур, нарушили приказ Первого нарука и потому недостойны такого уважения, как Пятеро.