– Откуда вы все знаете? – Голос Кинны звучал столь же сладко, как в ту минуту, когда она вышла из темноты навстречу Конану.

Старик помедлил мгновение и смочил губы вином, которое стояло перед ним на столе.

– Огистум имел двух учеников, – продолжал он. – Один из них был его родным сыном, второй имел довольно сносные дарования в области чародейства, но происходил из низшей касты. – Витариус обвел глазами своих слушателей одного за другим. – Учеником из низшей касты был я.

Конан кивнул. Эта подробность биографии Витариуса его не очень удивила. В частности, здесь крылась разгадка победы старика над демоном.

Волшебник продолжал:

– Поскольку жена его умерла, Огистум нашел молодую женщину из числа своих домашних, дочь своего старого последователя. На ней он и испробовал древнее чародейство, когда она легла в его постель.

– Какой… позор! – пробормотала Кинна.

– Я допускаю, что это можно воспринимать и так, – сказал Витариус. – По истечении положенного срока родилось четверо детей. Все они были наделены особой силой.

– Мне трудно во все это поверить, – прервала его Кинна.

Старик посмотрел на молодую женщину из‑под полуопущенных век, как старая мудрая сова.

– А, в самом деле? Разве во время вашей жизни с сестрой вам не бросались в глаза некоторые ее… особенности? Скажите, мерз ли кто‑нибудь, если она рядом? Разве постель Элдии, даже в самые лютые зимние ночи, не остается теплой? Ну и кроме того, конечно, саламандры…

При последнем слове глаза Конана опять запылали. Ясное дело, девочка каким‑то образом общается с этими созданиями. Конан поглядел на Кинну. Она кивнула, хотя все в ней сопротивлялось и не хотело верить.

– Элдия – одна из вершин Квадрата, – продолжал Витариус, – она – дитя Огня, Ткущая Пламя, повелительница огненных духов – саламандр. Ее сестра Атэна – дочь Воды, которой подчиняются ундины. Ее братья – Люфт, сын воздуха, властелин ветра, и Йорд, отпрыск Земли, повелитель вервольфов и троллей. Я ничего не хочу оценивать, я просто говорю то, что есть.

Что‑то зашевелилось, заскребло на душе у Конана, как мышь. Что‑то, о чем Витариус вскользь упомянул. Наконец он вспомнил.

– Вы говорили еще о втором ученике Огистума – том, который приходился ему родным сыном. Где он? Что с ним случилось?

Витариус кивнул, как будто ждал этого вопрос.

– С ним вы уже познакомились, правда, только косвенно. Он украл вашу лошадь.

– Совартус?

– Да. Он отравил своего отца и все эти годы провел в поисках детей, которых Огистум так заботливо спрятал. Совартус хочет владеть ими безраздельно. И теперь все они у него – все, за исключением Элдии.

– Огистум был неосторожен, как мне кажется, – высказался Конан и повертел в руке кувшин с вином. – Он мертв, и сын его почти достиг своей цели.

– Верно. Лишь Элдию мне удалось вырвать из рук его лазутчиков прежде, чем они успели передать ее чародею. В других случаях я приходил слишком поздно. С помощью тех троих он может оказывать влияние на три вершины Квадрата: Землю, Воздух и Воду. Если он сумеет заполнить Квадрат, он получит в свое распоряжение нечто более сильное, чем простая сумма его составных. Это будет настолько чудовищная власть, что даже боги могут оказаться бессильны.

Конан ерзал на лавке. Неожиданно он почувствовал себя очень неуютно. Во время разговоров о чародействе такое случалось с ним сплошь и рядом. Все эти шутки вообще не должны касаться простых людей.

Кинна склонилась над столом. Ее упругая грудь слегка коснулась тыльной стороны ладони Конана, но она не заметила этого, поглощенная разговором.