Пантера прекратила охоту и помчалась к одному из многих укромных мест, заранее подготовленных для ночных вылазок Лемпариуса. Собственно, это была всего лишь хижина, где он прятал одежду, подходящую для сенатора – инкогнито.

Под прикрытием этой хижины странно тянулись и сокращались суставы и части тела пантеры, и постепенно хищник превращался в существо, на которое несколькими минутами раньше охотился, считая его своей законной добычей.

Гроз Конан не боялся, но проснувшись в очередной раз, он немедленно схватился за свой меч, потому что кроме бури, бушевавшей за стенами харчевни, услышал шорох в коридоре. Кто‑то наступил на скрипучую доску.

Гибким движением варвар вскочил с тюфяка, откинул щеколду и рванул дверь. Один прыжок – и он стоит в коридоре с мечом в руке.

Перед ним вырисовывалась фигура, завернутая в тонкое одеяло. Кинна.

Конан опустил меч и воззрился на юную женщину. Одеяло закутывало ее почти целиком, оставляя открытыми только длинные ноги. Красивые ноги – насколько Конан разбирался в таких вещах. Сильные – что тоже весьма эффектно.

Кинна уловила его интерес и попыталась прикрыть одеялом ноги тоже. Но при этом открылась верхняя часть тела. Прежде чем она успела снова натянуть одеяло, перед глазами киммерийца мелькнула ее полная грудь.

Конан ухмыльнулся.

– Что ты потеряла в этом месте и в такое время?

– Я… я слышала что‑то под моим окном. Какой‑то странный шум.

– Мы находимся на высоте третьего этажа, – сказал Конан. – В высшей степени невероятно, чтоб кто‑то шлялся возле твоего окна, Кинна. Это ветер.

Кинна кивнула. Мягкой волной упали ее черные волосы.

– И я так решила. Но не смогла заснуть. Вот и пришла сюда, чтобы…

Она остановилась и .смущенно посмотрела себе под ноги.

– Чтобы – что? – с любопытством спросил Конан.

Кинна бросила взгляд на коридор, в сторону своей спальни, покраснела, но ничего не ответила.

Конан проследил ее взгляд и понял. Ну да, женщины! Как это можно находить вот такие ночные визиты чем‑то постыдным – этого он никогда не понимал. У всех в равной степени могут возникать естественные потребности – зачем же от этого шарахаться?

Молчание затягивалось и становилось мучительным. Конан не испытывал ни малейшего желания вступать в переговоры. Окончательно пробудившись ото сна, он разглядывал молодую женщину.

– Этот шум – он обеспокоил также твою сестру и Витариуса?

– Нет. Элдия спит сном невинности и так глубоко, словно готовится уснуть навеки. , – Поскольку я уже проснулся, осмотрю‑ка я на всякий случай твое окошко и поищу, что же там так странно шумит.

Конан заметил в ее глазах облегчение, которое быстро сменилось довольно‑таки откровенным ехидством.

– О, нет! Вы не должны брать на себя столь тяжкий труд. Я ни в коем случае не хочу быть помехой вашему путешествию в Немедию, – сказала она колко.

Конан пожал плечами.

– Как хочешь.

И сделал шаг к своей комнате.

– Подождите! – Кинна коснулась его плеча. Рука у нее была теплая. – Простите меня! Я так грубо разговаривала с вами, а ведь вы этого совсем не заслужили. Элдия рассказала мне, как вы сегодня спасли ее от грабителей, да и я сама видела, как вы встали между ней и демоном. Я не должна была злиться на вас за то, что вы не хотите больше рисковать своей жизнью ради нас, а предпочитаете идти своей дорогой.

Конан задумчиво смотрел на нее.