Некоторое время в горнице царила ошеломленная тишина. Ваниры рассматривали рукоять, сверкавшую аметистами и рубинами, чесали в рыжих космах, хмыкали и переглядывались. Конан молчал, понимая, что за мысли ворочаются под их толстыми черепами. Одно дело – послушать сказочные истории про далекий Остров Снов, про его госпожу-чародейку, повелительницу иллюзий, про ее вражду с волшебником из Кро Ганбора; и совсем другое – убедиться, что те рассказы правдивы.

    В горнице со стенами из толстых сосновых бревен будто повеяло чем-то нереальным, чудесным, колдовским. Дрогнуло пламя в очаге, взметнулись искры, таинственные отблески заиграли на клинках мечей и секир, развешанных по стенам; и чудилось, что шкуры, устилавшие полати, вдруг обратились в живых зверей, медведей да волков, следивших за людьми сверкающими желтыми глазами.

    Эйрим наклонился, поднял бочонок с аквилонским и приник к нему, гулко глотая; вино текло по широкой груди ванирского вождя, капало на стол и лавку. Потом он утерся, подошел к очагу, с видимым усилием выдернул из камня нож и долго разглядывал его, пытаясь найти царапины на лезвии. Но их не было.

    – Я дал бы тебе за этот клинок один из своих кораблей, – произнес наконец Эйрим, – но даже не буду предлагать такого обмена. Лучше всади нож в брюхо колдуну. Прикончи его, и я – клянусь Имиром! – отдам тебе всю добычу, что возьму нынешним летом в теплых краях.

    – Она мне не нужна, – сказал Конан. – Мне нужны воины, которые справились бы со стражей Кро Ганбора.

    – Сотня из них – на моем подворье, – заметил Эйрим. – В стенах замка осталось человек пятьдесят, не больше.

    – Я не хотел бы возиться с ними. Мне нужно добраться до колдуна.

    – Что ж, – произнес Эйрим, возвращая Конану кинжал, – давай выпьем, брат мой, и обсудим, как приуменьшить их число. Если ты справишься с тварью из Кро Ганбора, я готов рискнуть и вырезать обе его полусотни. Скажем, завтрашней ночью…

    * * *

    Дайома, Владычица Острова Снов, с довольным вздохом отложила свое магическое зеркало. Картины в нем были смутными и неопределенными; она видела то рыжие языки пламени, пылавшего в огромном очаге, то покрытые копотью своды обширного зала, то лица ваниров, заросшие рыжими бородами, хищный блеск их глаз, крепкие руки, тянувшиеся к блюдам с едой. Но главное она уловила: ее возлюбленный добрался до Ванахейма и сидел сейчас в усадьбе какого-то их вождя, отдыхал перед последним броском к Кро Ганбору.

    Конечно, ему нужна была передышка – после страшной пурги, подстерегавшей его в ванахеймской тундре. Дайома не могла разобрать, что там случилось; в ее волшебном кристалле проносились лишь снежные смерчи да изредка мелькал лик возлюбленного, то искаженный яростью, то застывший, с остановившимся взглядом. Но, так или иначе, он пережил эту колдовскую бурю, посланную мерзким стигийцем, и находился теперь в двух или трех днях пути от его замка. Идрайн по-прежнему был с ним, а значит, никакая беда возлюбленному не грозила. Что же касается пуантенки, то ее Дайома нигде не могла найти. Возможно, эта ничтожная погибла во время бури – что было бы не так плохо, как призналась себе Владычица Острова Снов. Такой исход освобождал возлюбленного от лишних колебаний, когда ему придется подумать о возвращении на остров.

    Итак, развязка событий близилась, и Дайома полагала, что план ее вскоре увенчается полным успехом. Теперь ничто не могло остановить возлюбленного или помешать ему, он миновал океанские просторы и дебри Страны Пиктов, он сражался и странствовал по равнинам Ванахейма, он побеждал в каждом бою, он уцелел во время метели.