— Я не буду проводить ночь с тобой, варваром, — Кайланна смеялась. — И при этом я не поделюсь своей кроватью с легионами ползающих паразитов, которые наводняют гостиницы пограничной деревни. Ты должен найти для меня подходящее жилье с чистыми полотнами, баней, и надлежащей пищей. О, и швеёй также, чтобы сшить мне новую одежду. Ты можешь остаться в конюшне с другими животными и валяться в стойле с боровами и грызунами, с которыми ты разделяешь родство. Ценность моей диадемы более чем компенсирует тебе такие пустяковые расходы, и лишения которым мы подвергаемся.

Она достала полный бурдюк с водой и отпила большой глоток. Конан уставился на нее недоверчиво.

— Бадб и Лир, распутная девка! Будь мой кошелек достаточно тяжелый, чтобы оплатить такие комнаты, я не стал бы облегчать его таким образом. Мы должны избегать городов Шема и не можем позволить себе развлечения. Достать новые ткани для новой одежды — фах! Такое пижонство привлекло бы внимание и наблюдалось бы тщательно сплетниками в Гхаза, и все от нищего до благородного услышали бы о Вашем прибытии. Нет, мы останемся в деревне Вархия в «Закопченном Борове», где кровати стоят меньше, чем пиво и владелец не задает вопросов! Кайланна сморщила нос в отвращении: — «Закопченный Боров» по сравнению с тюрьмой ассири — несомненно, дворец.

Все же я предполагаю, что немного трудностей должно быть вынесено в дальней дороге домой.

Она тяжело вздохнула.

— Очень хорошо, варвар. Вперед, к этой груде отбросов, о которой ты говоришь.

С усилием Конан успокоил задетое самолюбие и хлестнул по крупу своей лошади. Он молча вел Кайланну на северо-восток устойчивым легким галопом.

Распутная девка, казалось уже, забыла, что опасность все еще преследует их в пути.

Киммериец довёл бы ее благополучно домой, как он поклялся сделать. Но он был воином, не лакеем, и ее надменный тон заставил его зубы сжаться. Конан начинал сожалеть об этом предприятии. Его «Ястреб» и Рулвио ждали бы, но Конан все еще нуждался во времени, чтобы следовать по карте прежде, чем он возвратился кВ Мессантию. Если он добудет и диадему, и сокровище Медного Города, он сможет передать свое судно первому помощнику и команде. Его вновь обретенное богатство составило бы больше, чем полученное за десять лет пиратства. Он жил бы в местах по собственному выбору, выпивая и распутничая по желанию, участвуя в любых сражениях по желанию или за прибыль или за удовольствие. Успокоенный этими счастливыми мыслями, Конан тащился вперед, бросая случайные обратные взгляды, следя за тем, чтобы Кайланна не отставала и не было преследования.

Через петляющие ручьи и зеленые луга они мчались, пока холмы на западе не скрыли край солнца. Конан чувствовал странную смесь облегчения и скуки. Отказ ассири преследовать их сделал день беспрецедентным, и Кайланна очевидно считала его не достойным для беседы. Он рассудил, что они достигнут Вархии перед сумерками. Конан был совсем не утомлен, но их коням необходим отдых и Кайланна начала резко соскальзывать в седле. Перспектива прожаренного окорока баранины и пенистого пива поддерживали его. Поскольку он знал, что плата за постой «Закопченного Борова» была умеренной. Постояльцы гостиницы были прежде всего торговцами или их охранниками, проводящими ночь в дальней дороге к или от столицы Гхаза.

Конан развернулся и быстро просмотрел через плечо. Дыхание зашипело между его зубами. Он увидел наездника на лошади, далеко на юге, в самой дальней досягаемости его пристального взгляда. Конан мог поклясться, что углом одного глаза он заметил скрытое движение. Он изучил пейзаж, но теперь видел только лениво текущие ручьи и растягивающиеся луга с высокой растительностью.