Когда я возглавлял своих козаков, претензии шемитов казались более обоснованными. Большинство кочевников и подобно номадов-налетчиков избегают такого протяжения пустыни.
И если ты захочешь слушать, то будут болтать легенды о преследующих проклятиях, которые заставят твои зубы стучать по краю. Такие рассказы распространены как зерна песка поблизости и некоторые могли бы даже быть верными. Только иностранцы и несколько выносливых торговцев часто посещают этот край. Кром, я никогда не планировал, не думал тащиться сюда, пока я не получил карту Медного Города.
Сивитри наблюдала за кружащимися стервятниками и обдумывала слова Конана.
— Бесспорно, эта лента дороги ведет куда-нибудь. Может быть, мы найдем воду вне скал вон на том плато.
— Воду да, возможно. Но я сомневаюсь не намного больше, что вода ждет нас там. Оберните ткань вокруг своего лица и не вдыхайте открыто на площадке, когда мы достигнем того ужасного банкета… один только запах могли связать твой живот в узлах. Советую отвести взгляд, когда мы приблизимся, если ты не видела поля резни. Стервятники — отвратительные едоки.
Он агрессивно усмехался.
— Как и у тебя, у меня есть опыт созерцания остатков пищи за столом смерти больше, чем одном случае. Воин не придаёт значения зловонию или аспекту падали.
Их беседа истощалась, поскольку их лошади неслись вдоль дороги, которая постепенно поднималась вверх. Дневное солнце продолжало иссушать дюны и высасывать каждый кусочек влажности из воздуха. Скоро, запах спекшихся конских волос, и сухая пыль уступила острому усилившемуся аромату. Они приблизились к расщелине в скалах, через которую вела дорога. Здесь колебание и шелест крыльев, и карканье ссорящихся стервятников стали громкими.
Когда копыта их лошадей принесли их в расщелину, отвратительное зловоние текло в их ноздри как сильно пахнущая волна. Сивитри кашляла и подняла руку ко рту, ее лицо исказилось, несмотря на ее, более ранние смелые слова о смерти.
Дорога сузилась к пути, обрамляемому с обеих сторон крутыми каменными утесами. Киммериец восхищался эффективностью этого естественного укрепления; любой приближающийся к плато был вынужден следовать по этому проходу, который могла легко защитить маленькая группа мужчин.
Конан продолжил пристально осматриваться вокруг изгиба пути. «Кости Зандру», — бормотал он. Несколько шагами вперед, где дорога закончилась и открылось плато, он потерял счет убитым. Стервятники пронзительно кричали в раздражении при прерывании их банкета, взмахивая вдаль от кучи разлагающихся трупов. Груда достигала половины высоты роста человека, путаница изжеванных членов и распотрошённых тел. Пустые глазные гнезда зияли в безжизненных окровавленных лицах, и глаза, вырванные клювами. Большая часть плоти была снята, обнажая участки костей тут и там среди павших. Мухи, не столь застенчивые как отвратительные птицы, роились вокруг насыпи мертвецов.
Под горячим дневным небом сильный запах подавляющей гнили был сильнее, чем даже Конан мог перенести. Он взял тряпку из своей седельной сумки и связал ее узлом вместе, покрывая его рот и нос. Сивитри торопливо сделала аналогично.
Они замедлили своих лошадей и с болезненным любопытством смотрели на тела.
— Кем они были и как они умирали? — спросила Сивитри, голосом несколько приглушенным тканью.
— Они были шемитами, хотя и более смуглые. Мертвые в течение не больше чем дня, еще среди них почему-то причудливо искажённые. Некоторые с оружием и носили кожаные безрукавки, — заметил Конан, разглядывая вблизи ужасные останки. — Странно, — пробормотал он. Он выдвинул свой меч и использовал его, чтобы перевернуть труп на спину.
— Что? — требовательно спросила Сивитри, оставшись на лошади. Она протирала свою шею и уже зевала, как будто устала от костей. |