"Отец, - подумала она, - отец мой, как я люблю тебя, дикий мой зверь, таящийся в ночи!"

    Соль и прежде обращала свои мысли к другим, без всякой надежды на то, что ее когда-нибудь поймут. Она научилась говорить, произносить слова вслух, но редко прибегала к этому умению - оно было почти бесполезно (если не считать молитв), поскольку девушка все равно не могла бы услышать ответа.

    Что-то изменилось в ней после ночных полетов сквозь колодец - как сама она определяла свои таинственные вылазки, - потому что эта новая Соль умела слышать мысли.

    И отец ответил ей:

    "И я люблю тебя, моя Соль. Ты вернула меня к жизни, моя храбрая девочка".

    Ничему не удивляясь, Соль мысленно сказала:

    "Разве это жизнь для мужчины из нашего рода? В шкуре хищного зверя, лишь изредка - человеком..."

    "Жизнь прекрасна и в волчьем обличье, дочка".

    "Зачем ты убиваешь их, отец?"

    "Ты спрашиваешь, почему я убиваю людей, Солнышко-Соль?"

    "Да, - страстно откликнулась она. - Они не простят нам. Они уничтожат тебя, и ты умрешь истинной смертью".

    "Пусть сперва поймают, а затем одолеют".

    "Люди умны, хитры. Ты попадешься в их ловушки. Отец, отец, я не переживу этого".

    "Я - волк по имени Сигмунд. Я живу так, как мне нравится. Никто из племени людей не страшен мне".

    "Ты не настоящий волк, - возразила она. - Ты оборотень. Не надо охотиться на людей, отец. Разве тебе мало телят и коз из здешних стад?"

    "Мало! - Теперь от Сигмунда исходили жадность и рвущийся из глубины души восторг. - Знала бы ты, какое наслаждение, какое острое блаженство выследить это хитрое, осторожное, злобное существо - человека, перехитрить его, пересилить... увидеть страх в его дерзких глазах, услышать мольбу из его дерзких уст... и убить его".

    Соль отчаянно затрясла головой.

    "Попробуй сама, - предложил Сигмунд. - У них сладкая плоть".

    Соль в ужасе посмотрела на волка, потом на кинжал Младшего Бога, который стискивала в руке. Встала. Волк отошел в сторону и сел, полураскрыв пасть. Девушка утоптала плотнее снег босой ножкой, вонзила в землю кинжал, взмахнула руками, как будто собиралась взлететь, - и прыгнула.

    Отчаянные рыдания Соль разбудили Сунильд. Старая женщина давно уже подозревала, что с внучкой творится неладное, но объясняла это для себя тем, что девочка входит в возраст и настала пора подобрать ей хорошего жениха.

    Спускаясь в трапезную, она услышала, как конюх говорил кухарке Хильде:

    - На рассвете лошади ровно сбесились. И ржут, и бьются, чуть стойла не разнесли. Я уж подумал, не волк ли шастает...

    Глупости, сердито подумала Сунильд, какие еще волки в городе?

    Соль лежала на полу возле очага и глухо стонала, кусая губы. Слезы текли из ее глаз. Распущенные волосы полны золы, белая рубаха мокра до колен, выпачкана кровью. Босые ноги покраснели и распухли.

    - Боги милосердные! - Сунильд побледнела и заломила руки. - Что с тобой, Соль? Что с тобой сделали? Кто они? Где ты была, дитя?

    Она бросилась на колени возле девушки, схватила ее за плечи, несколько раз сильно встряхнула.

    - Где ты была? Где?

    Соль смотрела на нее бессмысленными глазами. Она догадывалась, о чем спрашивает Сунильд но все равно не могла ответить. Глухота обернулась для нее неожиданным союзником.