– Странное дело! Конечно, псе хаббатейцы – крысы, жабы и шакалы, но с законами у них строго. Меня сюда привезли как невольника и продали как раба. Но ты-то был свободным человеком! И чужестранцем! Таких в Хаббе без вины не трогают.

    – Нашли и вину, – мрачно заметил Конан. – Будто бы я платил в кабаке поддельным серебром, ломал столы и бил всех подряд. А еще хулил их поганого Трота и громоносного осла, царя Хаббатеи.

    – Может, так оно и было? Чего не сделаешь спьяна…

    – Не было! Я только и успел, что накачаться вином да переспать с тремя девчонками!

    – Хмм… Ну, тебе видней… А девки-то хоть оказались хороши?

    Конан ухмыльнулся.

    – Еще как хороши! Напильник ведь они бросили… в пироге…

    – О! – Сайг на мгновение оторвался от решетки. – Значит, пришелся ты им по сердцу, киммерийский козел!

    – Митра их надоумил, – сказал Конан. – Не иначе, как сам Митра.

    – Митра внимает тем, за кого молятся жрецы, а они и слова не скажут бесплатно. Какое дело Митре до нищих бродяг вроде нас с тобой?

    – До тебя ему, может, и дела нет, а за мной он приглядывает. Я ему нужен.

    – Это еще зачем? – Аснр, пораженный, прекратил пилить и уставился на Конана. Поколебавшись, тот начал свой рассказ: о том, как встречались ему время от времени слуги Митры, грозные воители, сражавшиеся и стальными мечами, и огненными молниями; о том, как возмечтал он овладеть их смертоносным искусством; о том, как отправился в дальнюю дорогу в гирканские степи, за которыми на склоне гор живет божественный старец, Наставник, дарующий власть над сталью и огнем.

    Сигвар слушал, словно зачарованный. Когда история закончилась, он потянулся к бороде, рванул ее несколько раз, глубоко вздохнул и спросил:

    – А дорого ль берет тот старикан за свои секреты? И я бы не прочь научиться пускать молнии, если цена невелика…

    – Невелика, – ухмыльнулся Конан.

    – Ну? Тогда и я с тобой! Раздобудем по дороге золота да камней, тканей да ковров, нагрузим на верблюда – так, что у него горб просядет, – и приволочем твоему старику…

    – Золото да ткани ему без надобности, – сказал Конан. – Вся плата за учение – обет. Клятва, что никого не обидишь и не прольешь зря чужой крови.

    Сигвар приуныл.

    – Такого обещанья я дать не могу, – произнес он, вновь принимаясь за решетку. – Я и трезвый-то случается бешусь, а уж как выпью вина… – асир сокрушенно покачал головой. – Нет, это не по мне! Разве можно поклясться, что никого в жизни зазря не пришибешь? Коль такое про человека станет известно, его не будут бояться, а тогда и чародейство не спасет. Всадят нож из-за угла, и отправишься на Серые Равнины верхом на этой самой молнии…

    – Не хочешь, не надо. Но ты мог бы добраться со мной до Дамаста, – предложил киммериец.

    – А где этот Дамаст? И что я там буду делать?

    – Богатый город к востоку от Хаббы, на Великом Пути в Кхитай. Говорят, его правителю нужны солдаты, и платит он хорошо. Наймешься в войско, будешь ездить на бронзовой колеснице да пить хмельное. Говорят опять же, что вина в Дамасте не хуже, чем в Хаббе.