Остальные человекообразные, помешкав немного, бросились на Конана все одновременно — некоторые дико размахивали камнями, то и дело нанося ощутимые удары своим товарищам. Острые когти вцепились в волосы и одежду Конана. Их хватка оказалась неожиданно крепкой. Оскаленные пасти, источающие зловонное дыхание, закружились перед его лицом. На фоне луны мелькнул занесенный топор. Конан успел обратить внимание, что на руке, державшей оружие, было слишком много пальцев. Удар его клинка рассек кисть пополам, но даже на той части, что упала на камни, по-прежнему сжимая оружие, пальцев оставалось явно больше пяти.

Отчаянные пинки и удары кулаком и ножом дали Конану минутную передышку. Но дюжина новых противников бросилась на него со всех сторон.

Киммериец понял, что долго не продержится, — его противники задавят его численным превосходством. Резко наклонившись, он отпрыгнул в сторону костра. Схватив мешки для воды и седельные сумки, он бросился бежать вдоль ручья в сторону, куда скрылся его верблюд. Несколько воинственных созданий попытались помешать ему, бросившись наперерез, но были встречены сталью клинка. Пробежав немного, киммериец понял, что этим малорослым созданиям было явно не угнаться за ним. Их злобные крики раздавались далеко за его спиной.

Остановившись, Конан внимательно прислушался. Нет, погони явно не было. Отдельные крики доносились со стороны его лагеря, но лишь голые склоны холмов в ночной тишине лежали вокруг.

Конан предположил, что странные уродцы, напавшие на него, живут в скалистом каньоне и опасаются выходить на открытую местность На всякий случай он вошел в ручей и прошел некоторое расстояние по воде, чтобы сбить с толку преследователей, если они решат выследить его по запаху.

На открытом месте в стороне от скал звезды светли ярче. В их мерцающем свете Конан легко нашел своего верблюда, пасшегося в пышных кустах вдоль ручья. Взяв животное за уздечку, он повел его дальше вдоль ручья, прочь от опасности.

Оставив у костра большую часть провизии, Конан не очень-то рвался вернуться и отбить свою собственность, сражаясь с несколькими дюжинами человекообразных. Наоборот, еда задержит их на месте боя — ведь наверняка именно завладеть пищей было целью их нападения. А если они собирались сожрать и человека, значит, им надолго хватит добычи: Конан оставил за собой изрядное количество трупов для любителей пожирания себе подобных. Судя по злым выкрикам, эхом разносившимся по округе, пиршество и драка за кусок добычи вовсю шли на месте сражения.

Эти создания не были похожи ни на каких известных Конану обезьян. Если же их предки были людьми, то как же низко опустилась их раса. Может быть, они были жителями древнего города или наоборот, кочевниками, разрушившими его? Хотя киммериец сильно сомневался, что такие примитивные создания могли захватить и разрушить город, равно как и построить хоть что-нибудь.

Конан терялся в догадках о том, какая сила могла заставить их пасть так низко, превратив людей в стаю обезьян, подобных бабуинам. Что изуродовало их лица, руки и еще кто знает что из их анатомии? Злое колдовство или та же самая сила, которая сровняла с землей город?

Руины, отражая мерцающий звездный свет, лежали под куполом ночного неба. Не желая пробудить еще какой-нибудь ночной кошмар, Конан не стал приближаться к ним. Отведя верблюда в сторону от ручья, он выбрал ровное место и уложил животное. Затем киммериец ножом срезал несколько больших сухих веток и разложил их вокруг, чтобы сделать невозможным беззвучное приближение к нему. Еще раз осмотревшись и прислушавшись к окружающей ночи, он лег рядом с верблюдом и погрузился в чуткий, беспокойный сон.

Глава XII

ГОРОД В ПУСТЫНЕ

Еще до рассвета Конан был на ногах. Обследовав окружающую его местность, он решил проведать свою предыдущую стоянку.