| Я вынужден отказаться. - Но я должен иметь эти сокровища! - рявкнул Конан. - Меня, как и тебя, не волнует золото. Но оно должно быть моим! Впервые колдун внимательно посмотрел на Конана: - Разбойник, которого не волнует золото? Вот уж действительно чудо. Откуда ты родом, воитель? Я никогда не видел людей, подобных тебе. - Я - киммериец, с далекого севера. - Да, есть в тебе что-то от атлантинца. Писано, будто остатки атлантинской расы обитают в скалистых твердынях Киммерии. - Я об этом ничего не знаю, но меня не удивляет, что ты никогда не видел киммерийца. Лишь немногие мои родичи надолго покидали дом, и никто, кроме меня, не бывал в Туране. - Итак, киммериец, почему же ты так страстно желаешь получить сокровища, раз не волнует тебя ни злато, ни серебро? - Это дело чести, - сказал Конан. - Желаю видеть Торгут-хана и его пса Загобала раздавленными и униженными. Я могу прикончить любого из них или даже обоих, но для некоторых людей бесчестье - куда худшая участь. Торгут-хан похвалялся королю, что способен защитить всю казну округа. Выхвати я сокровища из-под самого его свинячьего рыла, и ему придется посылать королю свою собственную голову! А Загобал, который думает, что ни за что не подпустит меня к казне, даже если и избежит палача, никогда уже не поднимется выше простого солдата! - Эти люди должны были изрядно навредить тебе, коли вызвали подобную ненависть, - заключил Волволикус. - Именно так, - ответил Конан. - Они поймали меня в ловушку, подкупив женщину, которой я оказывал внимание. Затем они заточили меня в темницу сковали по рукам и ногам, как ничтожную скотину, и присудили к смерти на эшафоте! - Киммериец весь кипел от ярости. - Возможно, тебе это не нравится, но многие полагают, что именно так и следует поступать во имя общего блага. Вору, не желающему подобной участи, следует избегать пленения. Конан был непреклонен: - Им недостаточно просто убить меня, нет, надо выставить меня на посмешище. Меня должны были пытать и содрать с меня шкуру во время объявленного Торгут-ханом празднества освящения нового храма Аримана. Я способен без страха смотреть в глаза смерти. Я могу вытерпеть смерть под пыткой. Но быть потехой толпы, хохочущих и глумящихся зевак - этого стерпеть я не в силах. Они заплатят за свою наглость и самонадеянность! Казалось, чародей не слушал окончания монолога. Он весь напрягся, черты его обострились. Рука его сомкнулась на мощном запястье киммерийца. Холодное, нечеловечески сильное пожатие сковало Конана, но тот не склонился. - Не услышал ли я, что ты сказал "храм Аримана"? - задал вопрос маг. - Ты правильно расслышал. - Неужели ты не знаешь об этом? - сказал Осман. - Ты, кому было известно, что три человека придут к тебе этой ночью? Два года восстановление храма обсуждается повсюду на берегах Вилайета и далеко в пустынях. Столь грандиозное строительство в южном Туране не видели уже целое поколение. - Мое жилище существует, будто остров, отдаленный от окружающего времени и суеты. Охранные чары предупредили меня о вашем приближении, когда вы оказались в часе езды отсюда, но я не интересуюсь вещами, что лежат вне моих изысканий. Разумеется, этот храм сооружают жрецы Ормазда, дабы почтить извечного противника своего бога? - Нет уж, - сказал Осман. - Этот храм не просто часть культа Ормазда, а жрецы его лишь плюются и не желают отвечать на вопросы. Это огромное безобразное строение с воротами, подобными разинутой пасти колоссальной дьявольской бестии. Лишь высокой платой рабочих склоняют к строительству, но некоторые из них хватают свои инструменты и скрываются в ночи, предпочитая лишиться платы, нежели продолжать свой труд. - Все так. Не сомневаюсь, это тот храм, которого я ожидаю. Колдун говорил полушепотом, так что остальные склонились, дабы услышать его слова. Маг отпустил запястье Конана, и киммериец потер отпечатавшиеся следы пальцев, горевшие ледяным пламенем. - Именно крипта нового храма будет служить сокровищницей, - заметил Конан. - Вот как? - пробормотал Волволикус. - Это представляет дело в ином свете. |
